Рюдигер рассказал, что к нему домой приходили несколько заводских рабочих — доверенные представители социал-демократических комитетов — и спрашивали совета. Они готовы действовать.
— И у нас рядовые члены СДПГ тоже готовы, — сказал Брозовский. — На одном собрании они потребовали у окружного начальника, чтобы «рейхсбаннеровцам» выдали оружие. Так Лаубе отказался передать это требование по инстанции в Эйслебен.
Отто-младший время от времени приоткрывал дверь на улицу и вслушивался в темноту. Кроме пьяных криков, доносившихся из города, ничего не было слышно. На всякий случай он приставил лестницу к задней ограде во дворе.
— В погребке «У ратуши» торжественно обмывают победу, — сообщил Отто. — Видимо, кандидат в бургомистры Фейгель раскошелился на несколько марок… Слышно, как шумят на площади. — Отто рассмеялся, сверкнув отличными зубами.
Брозовский потер подбородок и поставил маленькую вазу, которую все это время вертел в руках, на середину стола.
— В таком состоянии они на все способны. Спирт придает им храбрости. А в ней фашисты здесь нуждаются. До сих пор они еще одиноки, население их не поддерживает.
Сын не разделял опасений отца.
— Храбрость, у них? Даже в пьяном виде не бывает. Тем более без иногороднего подкрепления. А подкрепление ушло, его перебрасывают то туда, то сюда… Когда они пьяны, их вообще нечего бояться, в лучшем случае они дерутся из-за баб. Эти субчики валяются сейчас на улицах и только глотки надрывают.
— От них можно ожидать всяких сюрпризов. Они вооружены и чувствуют себя сильными. Ладно, давайте решать, как договориться с Цонкелем и Лаубе.
Надо встретиться с ними, и возможно быстрее, подумал Рюдигер. Потом он вспомнил о жене. Чем закончился налет на его квартиру? Он знал: Лора не трусиха, но она прихварывала, а бандиты беспощадны.
— Я извещу Юле, — сказал Отто-младший. — Он живет по соседству с Шунке, а с тем можно говорить. Ведь это Шунке рассказал Юле, что «рейхсбаннеровцы» требуют винтовок. Барт предложил исключить его, но Лаубе не рискнул на это пойти. У Шунке много сторонников в их партии. Может, вы у него дома и встретитесь? Там никто и подозревать не будет. — Отто поискал шапку. — Выйду с черного хода, через забор…
— Сиди. Сегодня уже поздно, — не очень настойчиво пытался отговорить его отец. Отто понимал, что это делается ради матери.
— Чего это вы разыгрываете передо мной комедию? — резко спросила сидевшая у печки Минна.
— Ну, ну, ну, — примирительно проворчал Брозовский. Он и сам подумал о Шунке. Ведь это от Шунке им стали известны подробности последних событий в ратуше.
— Брось ты свое «ну»!.. Неужели вы думаете, что к вам прибежит Цонкель, а тем более Лаубе? Они не придут ни сегодня, ни завтра. Начинать надо снизу. Это уже доказано.
Взгляд Минны задержался на обоях. Наверху отстал бордюр, надо подклеить. Подклеить, склеить… Ее мысли вернулись к разговору. Ну что они надумали: хотят склеить то, что разбито вдребезги. Этого не склеишь. Новые прочные вещи выходят только из-под кузнечного молота, спаянные и скованные в пекле горна.
Рюдигер внимательно посмотрел на Минну. Вид у нее был такой простой, даже слишком простой. Представляла ли она себе ясно дальнейшее или только догадывалась, что теперешние события означают нечто большее, чем обычный эпизод борьбы за существование?
— Это верно, — сказал он. — Единство надо создавать снизу. Задача не такая уж трудная, практически она решена. Рабочие за борьбу. Однако по собственному опыту мы знаем, что́ может произойти в результате измены, когда борьба начнется. Мы должны убедить их руководство в том, что нам следует держаться вместе. И пусть они скажут всю правду членам своей партии. Мы же должны уяснить себе одно: если руководство социал-демократов разрушит возникающее в низах единство, мы не добьемся победы.
— Я вас не понимаю. На что вы надеетесь? Ведь все это одни пожелания. Они не хотят ни бороться, ни побеждать… Нет, вы их до сих пор не раскусили.
Минна решительно отмахнулась от всех возражений.
— Фашизм действует им на нервы, — сказал Брозовский.
— Нервы… Одно за другим, уступили все, что имели. Они отдадут и последнее — лишь бы их оставили в живых.
Предсказания Минны сбылись не полностью. Шунке, правда, досадовал потом, что обратился к Барту, ибо тот нарушил данное им обещание и увильнул. Барт позвонил в эйслебенский комитет СДПГ и попросил указаний. Взбешенный секретарь комитета первым делом осведомился, не слышал ли Барт подозрительного щелканья в телефонной трубке и в своем ли они, гербштедтцы, уме. Он категорически запретил всякие сепаратные переговоры с коммунистами. Довольно! Никакой азартной игры, никаких действий.