— Скажите… скажи, ты не жена Юле Гаммера? Вы откуда, из тюрьмы? — Бородач шел рядом с Гедвигой, которая, шатаясь, как пьяная, плелась за носилками.
Она не ответила. Бородач поддержал ее, когда она споткнулась, и повел под руку.
В больничном вестибюле медсестра, откинув одеяло с носилок, всплеснула руками.
— Боже мой!
Между колен Эльфриды лежал младенец.
— Помогите мне, быстрее!
Дорожники отнесли носилки в помещение, указанное сестрой, и помогли раздеть Эльфриду.
— Да есть здесь какой-нибудь врач или нет? — оглушительно крикнул в коридоре один из рабочих. — Неужели надо прежде умереть, чтобы его дождаться?
Сбежавшиеся из палат больные взволнованно обсуждали происшедшее.
Добравшись до домика Брозовских, Гедвига в полном изнеможении прислонилась головой к дверному косяку. Дальше она идти не могла. Бородач не успел ее поддержать, и она, скользнув по стене, опустилась на ступеньки.
Вальтер с матерью выбежали в коридор: мальчик услышал стоны за дверью.
— Гедвига! — не помня себя, закричала Минна.
Брозовские втащили Гедвигу в дом.
— Позови врача… Нет, подожди. Я сама пойду.
— Мы уже отправили Винклер в больницу. Они приехали вместе, — тихо сказал бородач, который привел Гедвигу. — Вот что творят с нами…
Минна поспешила в больницу. Сестра не пустила ее к Эльфриде, лежавшей без признаков жизни.
— Собаки, собаки! — задыхаясь, повторяла Минна.
Один из рабочих тронул ее за плечо.
— Еще не все кончено, — прошептал он. — Я зайду к вам на днях.
Наконец явился врач. Его потревожили за семейным ужином. Первым он выставил рабочего из палаты и напустился на медсестру.
— Что это за безобразие?.. Извольте выполнять инструкции, иначе вам здесь нечего делать!
Медсестра, выслушивая нотацию, с большим трудом сдерживала гнев. Вместо ответа она откинула одеяло с роженицы. Врач переменился в лице.
— Почему не вызвали меня сразу же? — крикнул он.
Через четверть часа все было позади. Эльфриде сделали укол, пунцовый младенец лежал в белоснежной постели. Минна до утра просидела возле больной, следя за каждым ее движением. Никакие уговоры врача не заставили ее покинуть свой пост.
Дома, в комнате матери, Вальтер стоял на коленях около дивана, сжимая руку Гедвиги Гаммер.
— Тетя Гедвига, когда вернется папа? А дядя Юле, Отто и дядя Пауль? Они скоро придут?
— Ох, деточка, деточка… — только и смогла прошептать Гедвига.
В начале февраля Ольга Бинерт впервые ощутила вокруг себя какую-то пустоту; у нее появилось чувство, будто в городе что-то происходит, и это «что-то» рано или поздно коснется и ее. Она пыталась отогнать от себя это «глупое» ощущение, но без успеха.
После отъезда из Гербштедта директора Зенгпиля, назначенного школьным инспектором при ведомстве гаулейтера, Ольга стала руководить женской организацией. На новом поприще перед ней возникли кое-какие трудности. Жены чиновников и лавочников, которые после мартовских событий чуть ли не гуртом повалили в организацию, не желали подчиняться Ольге. Да и она испугалась ответственности. Бартель приложил немало усилий, чтобы добыть ей это местечко. Для нацистов он тем временем сделался почти незаменимым человеком и держал себя так, словно самолично основал НСДАП. Даже среди своих единомышленников он слыл стопятидесятипроцентным нацистом. У Альвенслебена Бартель приобрел особенный авторитет с тех пор, как у себя на шахте начал железной рукой насаждать нацистскую организацию «Трудовой фронт» среди горняков и даже среди служащих, для которых, по мнению одного штейгера, «вся эта лавочка не приличествовала званию».
Но помог Ольге не он, а Хондорф, который летом перешел в отряды СС в том же звании штурмфюрера. Незадолго до помолвки с дочерью директора Лингентора — засидевшейся тридцатидвухлетней девицей, слывшей весьма разборчивой и чванливой, — он порвал свои отношения с Рихтерами. Одна Ольга знала, почему этот офицер СС так пекся о ней. Во время двухдневного слета «старых бойцов» в Галле, куда ее пригласили как почетную гостью, ее номер в гостинице оказался рядом с номером Хондорфа. Ольга не могла без дрожи вспомнить о том, что проделывал с ней этот мужчина, бывший моложе ее на двадцать с лишним лет.
Дома у нее все шло так, как она хотела. Эдуард получил наконец тепленькое местечко. Хондорф выполнил то, что обещал: Бинерта назначили на освободившуюся должность в отделе материального оборудования Вицтумской шахты. У штейгера, зятя Ольги, дела тоже обстояли неплохо. Он давно мечтал вступить в кадровые части СС, так как долгое время уже состоял в местном эсэсовском отряде. Для начала — хотя бы в звании шарфюрера, тем более что перспективы на повышение в СС были очень благоприятные. Не то что у рядового штейгера, да еще при теперешних условиях, когда продвижения надо ждать годами.