Простодушный Бинерт не заметил, что себя Бартель к этим служащим не причисляет. Он вообще ничего не понимал.
— Для таких работ дирекция создает специальные группы добровольцев. Это не для вас. — Бартель вдруг сменил тон. — Для вас у меня есть нечто совсем особенное. Вы знаете многих старых рабочих, подберите подходящих людей. Надо начать добычу. Если нам это удастся, вся их затея лопнет.
Он смотрел на Бинерта с таким видом, будто предложил ему место служащего с правом на пенсию.
Бинерт сразу сник. Как штейгер себе это представляет? Как все они себе это представляют? Вот и жена тоже… «Скажешь так, потребуешь этого, настоишь на том, не забудь сказать это, потребовать то…» Нашли дурака! И вот он сидит здесь. Подобрать людей… А где он их возьмет? Бартель любезно предложил ему стул, он робко сел на самый краешек и все вертел в потных руках шапку.
— Подобрать людей? Когда все против. Вы же видите, никто и носа высунуть не смеет. Или хотите, чтобы мне зубы выбили?
— А, глупая болтовня! «Все против»… Вы дали себя запугать. Сидите как тараканы в щели, из страха перед двумя-тремя проходимцами.
Бартель намекнул, что ему известно больше, чем он может сказать. На таких, как Бинерт, надо произвести впечатление, дать им почувствовать твое превосходство.
— Вы боитесь силы, опасаетесь расправы, только и всего. Испугались кучки пикетчиков. Где же ваша выдержка? Почему вы не явились на шахту?
— Нельзя было.
— Ага, из-за пикетов. Но вы же знаете людей, Бинерт. Ведь большинство из них хочет работать. К примеру, Рихтер. Он с удовольствием заработал бы толику. Или молодой Хондорф, хотя от него, конечно, мало проку. Займитесь этим делом, Бинерт, воздастся сторицей.
В ответ Бинерт только хрипло откашлялся.
— Вы неправильно действовали, Эдуард Бинерт. Не делайте же новых ошибок. Вам давно следовало прийти ко мне, например, с этим списком нацистских кандидатов в производственный совет. Неправильно все было сделано. Абсолютно неверно. Вот вас и не поддержали. А надо было составить национальный список, — ну там Союз фронтовиков, «Стальной шлем», несколько солидных людей. Без политической окраски. А то уж больно скверно пахло все это.
Бинерт совсем съежился. Он смутно догадывался, что штейгер решил рассчитаться с ним за ту глупость. Что это была глупость, теперь совершенно ясно. Нечего сказать, ловко обошел его тогда милый зятек, ну конечно, с помощью Ольги. Ишь умники какие, всегда знают все лучше всех и всюду суют свой нос. А расхлебывать ему приходится. Штейгер Бартель умнее, как он говорит, так и надо действовать. И не иначе.
Штейгеру надоело молчание собеседника. «На этом болване далеко не уедешь. Самая что ни на есть серая скотина, — думал он, — и как только он отхватил такую бабу? Та совсем из другого теста…»
Штейгер причмокивал со скуки, поглаживал животик и зевал. Сегодня пришлось основательно покрутиться, но что поделаешь, такое уж время, на то ты и служащий. Даже директор Лингентор, забежавший на минутку посмотреть, как идут дела, обратился лично к нему:
— Не падать духом, господа. И без паники. Не тонет тот, кто глубже дышит.
Во всяком случае, у Кегеля не было оснований отнести это только на свой счет. Он весь превратился в слух, когда директор заговорил с ним, со штейгером Бартелем, чуть ли не по-дружески. Симпатичный человек…
К дому подкатила машина. Хлопнула дверца. Сонливость Бартеля как рукой сняло. «Он и в самом деле явился!» — молнией пронеслось у него в мозгу.
— Ко мне приехали гости. Приходите завтра утром в штейгерскую. И без паники, Бинерт!
К месту вспомнилось директорское выражение!
Он проводил Бинерта на крыльцо. Слева от дома стоял лимузин с погашенными фарами, за ним маленький грузовичок с крытым кузовом, из которого доносились приглушенные голоса. В палисаднике Бинерт столкнулся с долговязым мужчиной в кожаном пальто. Тот не посторонился, и Бинерту пришлось отступить на газон. Бартель притворил дверь, чтобы свет не упал на прибывшего.
Не был ли это господин фон Альвенслебен? Бинерт закрыл калитку и оглядел машину. Похоже было, что они из Шохвитца.
— А ну, проваливай, не то заработаешь по морде! — сказал кто-то в открытое окно машины.
Бинерт отпрянул. Он вообще избегал стычек, тем более с такими. Не иначе как Буби со своей свитой. Они носились повсюду уже в первый день забастовки. Он подумал, не зайти ли еще раз к Бартелю, чтобы побеседовать с Альвенслебеном. По правде говоря, его место среди них. Ведь поговорить-то можно, и Альвенслебен наверняка помнит его, хотя бы по фамилии. Они не виделись с тех пор, как тот однажды вечером прислал за ним Зенгпиля, и они поехали в Шохвитц, чтобы составить список кандидатов от национал-социалистской партии. После этого он как сквозь землю провалился! Но Ольга знала все новости, — оказывается, он был в Мюнхене. У фюрера.