— Присоединяйтесь к ним, друзья, — сказал Рюдигер рабочим.
Грузовиками, на которых привезли штрейкбрехеров, временно завладела молодежь. Облепив машины, ребята толкали их к придорожной канаве и опрокидывали набок.
Рюдигер с Брозовским и Боде ушли немного позднее через отвал.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
В обеденный час улицы и площади вблизи «Гетштедтского двора» оживали. Все больше и больше людей приходило обедать сюда, на кухню бастующих. За несколько дней своего существования она уже успела стать центром жизни города. Женщины и дети с судками и кастрюлями в руках шли цепочкой мимо двух объемистых котлов.
Самых маленьких кормили за длинным столом в зале. Матери оставались у дверей и оттуда следили за детьми. Эльфрида Винклер сбивалась с ног, стараясь удержать на местах непоседливых гостей, пока они не съедят все. Когда ее попросили взяться за это дело, она согласилась, не раздумывая, и сразу же почувствовала себя в своей стихии. Уже на второй день детвора буквально висла на тете Эльфриде. Она гордилась тем, что ей доверили детей.
От пикетчиков, приходивших сюда обедать, она выслушивала по своему адресу немало шуток — и добродушных и двусмысленных. Юле пророчил ей многодетность.
— Тот, кто хорошо умеет обращаться с этой мелкотой, должен быть вознагражден сторицей, — изрек он однажды и шлепнул Эльфриду по спине так, что та закашлялась.
Пауль Дитрих, скромно стоявший поодаль, покраснел. «Вот это девушка! — подумал он. — Обращается с ребятишками как опытная воспитательница в детском саду». Эльфрида и в самом деле хотела стать воспитательницей, но когда денег едва хватает на жизнь — до учебы ли? Теперь она вовсе безработная. Если в ближайшее время никуда не устроится, то осенью снова пойдет на консервную фабрику в Эйслебене. Когда-нибудь они поженятся, и у них обязательно будет ребенок. Пауль чувствовал себя счастливым и думал, что все должны ему завидовать. И действительно, его друг, Брозовский-младший, немного завидовал ему. Отто признавался, что хотел бы тоже иметь такую жену, как Эльфрида.
Паулю это не нравилось, так как он, по правде говоря, еще не был уверен в согласии Эльфриды, а о его туманных планах насчет женитьбы девушка даже не догадывалась. Это было его тайной. На людях он робел и не осмеливался подать руку Эльфриде, хотя она всегда приветливо кивала ему при встрече.
— Тетя Эльфрида, тетя Эльфрида! — Многоголосый хор не давал ни минуты покоя. Дети постарше тоже толпились вокруг нее. После обеда она обычно отправлялась со всей оравой на спортплощадку. Дети едва могли дождаться этой минуты. Вчера даже госпожа пасторша пришла на них посмотреть, и вскоре по городу разнесся слух, что Лаубе нещадно выпорол своего двенадцатилетнего сорванца за то, что тот вместе с Вальтером Брозовским из одной миски ел сладкую рисовую кашу, а потом полдня озорничал на площадке. Парнишка собирался прийти на другой день в столовую к малышам со своим котелком, — дома-то таких вкусных вещей не готовят.
Сегодня Эльфрида напрасно проглядела все глаза. Мужчины не появлялись. Обеденный час уже кончился. Дети шумели, просились гулять. Она побежала на кухню узнать, что случилось.
Минна Брозовская, помешивая литровым половником густой фасолевый суп, щедро наливала его стоявшим в очереди.
— Не волнуйтесь, придут.
Женщины озабоченно переговаривались. Мужья и сыновья с утра отправились в Гетштедт. Не случилось ли что с ними? Ребятам давно бы пора вернуться, на велосипедах они всегда приезжали раньше всех.
Разливая суп, Минна для каждой находила ободряющее слово. Ее спокойствие передавалось другим. Получив свои порции, женщины группками уходили со двора.
Одно время о кухне распространились нехорошие слухи. Болтали, будто Брозовская, вернувшись домой, жарит и парит до полуночи, так что по всей улице разносятся запахи. Еще бы, сидеть у воды и не напиться…
Минна только усмехалась, когда ей передавали подобные сплетни. Нетрудно было догадаться, откуда они исходят. Но никто не придавал значения этой болтовне, и вскоре она прекратилась. Только самые заядлые сплетницы никак не могли утихомириться. То еда невкусная, судачили они, то медные котлы позеленели и на кухне вообще отсутствует всякая гигиена, то разворовывают продукты. Никого не удивляло, что фрау Барт и фрау Лаубе злословили по адресу тех, кто получал «бурду из народной кухни». Только сплетницам не следовало бы становиться у ратуши, чтобы считать «новеньких», направлявшихся за едой. В это время Гедвига тащила в гору по булыжной мостовой рынка свою ручную тележку с двумя тяжелыми мешками. Тележка Гаммеров числилась теперь в кухонном обозе. Альма Вендт изо всех сил подталкивала ее сзади.