Женщины приуныли, выслушав рассказ о сегодняшнем событии. Из кухни вышла Минна и взяла окорок.
— Спасибо, — сказала она улыбавшемуся крестьянину. — Передай всем спасибо, от души.
Крестьянин смущенно отвернулся.
— Где отец? — спросила она сына.
— Скоро придет. — Избегая дальнейших расспросов, Отто позвал крестьянина выпить пива.
— Поешьте сначала, — крикнула ему вслед мать.
Пауль сразу же побежал в столовую. Он никого не слушал и ничего не замечал. Эльфрида с детьми давно ушла. Голодный, он набросился на суп, быстро проглотил его и помчался на велосипеде к спортплощадке. Он нуждался сейчас в утешении, а Эльфрида умела находить нежные слова. На окраине города он повстречал гербштедтскую сотню пролетарской самообороны. Они пели. Юле Гаммер, шагавший в первом ряду, помахал Паулю рукой.
Да, Дубинке невероятно повезло, что они не пришли часом раньше. Пауль, улыбнувшись, махнул Юле в ответ. Он торопился.
Столовая вскоре заполнилась людьми. Женщины кормили вновь прибывших. Гедвига сидела против Юле за шатким садовым столиком во дворе. Подперев щеки ладонями, она смотрела, как он ест, дуя на горячий суп. У нее аппетит пропал.
— Жаль, что мало влепила ей, — досадовала Гедвига, рассказывая мужу о стычке перед ратушей. — Надо было отделать ее как следует. С Меллендорфом не хотелось связываться, только руки марать. Ну ничего, он свое получил. Скоро у него вся рожа облезет.
Юле внимательно слушал.
— Нам деликатничать нельзя. Они-то с нами не церемонятся. Сегодня нам очень туго пришлось.
К ним ненадолго подсела Минна Брозовская.
— Где же Отто? Все вернулись.
— Ему нужно еще побывать в одном месте, — осторожно сказал Юле. Он только слышал о том, что случилось с Брозовским, но сам не видел его. Дело нешуточное, и лучше не волновать Минну раньше времени.
Наевшись, он откинулся на спинку стула и заговорил с женой о кухне бастующих.
За воротами кто-то громко позвал Гаммера. Юле, вскочив с места, ответил своим львиным рыком.
Перед домом стоял грузовик. На радиаторе развевался красный вымпел. Из кабины, кряхтя, вылез не без помощи шофера огромный мужчина. Юле удивился: приехавший из Галле товарищ был, пожалуй, покрупнее его. Из-под брезента вынырнул Рюдигер. Брозовский помог слезть Боде, рука у того была на перевязи, куртка накинута на плечи.
Весть о прибытии машины молниеносно облетела город, и площадь вскоре заполнилась народом.
Молодежь пела песню о кузнецах счастливого будущего. Радостный гул огромной толпы почти заглушал ее. Минна Брозовская стояла рядом с мужем и тихо плакала. А он то и дело прикладывал ладонь к горлу, чтобы прогнать застрявший там комок.
Их кухня. Как трудно было начинать. А теперь у них много помощников, женщины работают поочередно, а сколько еще людей помогают. Взять хотя бы этого беднягу Гертига. Что с ним будет, когда он один, беззащитный, вернется к себе в деревню? Крестьянин гордился тем, что помогает горнякам. Он понимал, что речь идет о более важном, чем привезенная им картошка.
Минна подошла к ящикам, которые выгрузили из кузова. Глаза ее затуманились. Она пыталась разобрать иностранные слова, написанные славянскими буквами. Прочитать их она не могла, но все понимала. Руки ее гладили мешки из плотного крепкого джута, пломбированные замки на бидонах. Это все из России, мука с полей Украины, подсолнечное масло из южных степей, сало, консервы… Привет от криворожских друзей. Они поддержали не только словами. Они помогли делом — прислали хлеб. И хотя они далеко отсюда, сейчас они здесь, их обнимают сотни рук, они слышат тысячи приветствий и бесчисленные слова благодарности.
Пролетарский интернационализм… Международная солидарность рабочих… Минна не знала, что означают эти слова, звучавшие сейчас со всех сторон. Но сердце ее говорило на том же языке, на котором говорят в далекой Украине. То был язык горняков, добывавших руду в шахте, и этот язык Минна понимала. Ведь она хранила их знамя.
Матери высоко поднимали детей, чтобы они могли видеть человека, который привез привет из Кривого Рога.
«Мансфельдские горняки не одиноки. Рабочие всего мира смотрят на вас, следят за вашей борьбой. В Руре за вами идут сто тысяч металлистов, в Берлине рабочие бастуют против грабительского диктата монополий. Наши братья из Страны Советов шлют вам привет и помощь. Наш союз объединяет пролетариев всего мира!..»
Фридрих Рюдигер молча стоял возле машины и слушал. К груди он прижимал письмо. Рыжебородый из Кривого Рога от имени своей ячейки писал: «Боритесь, товарищи, и побеждайте! Пожалуйста, примите нашу помощь…»