Это было нечто новое. Переглянувшись, господа директора застыли с каменными лицами. Нидермейер попытался возразить, но Краль бросил на него столь красноречивый взгляд, что тот стушевался.
Коммерческий директор сообщил о случае с неотправленным заказом. Он чувствовал себя уверенно. Ведь всем было известно, что забастовщики не давали вывозить готовую продукцию. Вопрос о невыполнении акционерным обществом поставок не стоял на повестке сегодняшнего совещания.
— Я не вижу данных по платежному балансу. — Краль впился глазами в ожиревшее лицо коммерческого директора.
— Я был уверен…
— Я больше ни в чем не уверен. На прошлой неделе вы утверждали, что в любом случае отправите десять вагонов шлака в Голландию. Не так ли?
Толстяк собрался с силами.
— Вам известны события, происшедшие на металлургическом заводе, господин генеральный директор.
— Да. Но мне известны и ваши заверения. Голландский заказчик их тоже получил.
— Это было невозможно, ведь все знают, что…
— Вы лично были на металлургическом заводе?
Толстяк промолчал.
— А вообще кто-нибудь из присутствующих бывал в последние дни на предприятиях?
Это напоминало допрос. Краль повысил голос:
— Нет?.. Я так и ожидал. Сидя в кабинете, вы, кроме телефона, ничего не увидите. Вы полагаетесь на то, что вам докладывают. Так, к сожалению, правды не узнаешь. Дела обстоят хуже, чем вы думаете. Даже служащего персонала коснулась эта зараза. Мы вынуждены расходовать основной капитал, господа! — закончил Краль громовым тоном и сразу вдруг замкнулся.
Раздался телефонный звонок. Стоявший за спиной генерального директора секретарь впопыхах дважды хватал трубки не с тех аппаратов, пока не взял нужную. Краль смерил его уничтожающим взглядом.
— Надеюсь, разговаривать по телефону вы, по крайней мере, умеете?
— Так точно, господин генеральный директор… — Дрожащий от страха секретарь поклонился.
— Ну что там еще?
— Господа собрались, — едва осмелился произнести секретарь.
Краль смотрел поверх голов сидящих. Все они, как один, дали осечку. Он это предвидел. И с этими людьми он собирался делать большие дела! Беспомощная публика… Они могли справляться со своими задачами лишь до тех пор, пока в механизм не попадала какая-нибудь песчинка. Но для таких задач существуют конторщики, а не директора.
В наиболее затруднительном положении оказался начальник отдела найма директор Лингентор. Его сразу прервали, не дав произнести и нескольких слов. Объемистый отчет, который Лингентор протянул было начальству, Краль даже не соизволил взять.
— Ваша работа, коллега, совершенно неудовлетворительна. И гладко написанные отчеты тут не помогут. — Краль уже не сдерживал себя. — Субсидии, которые вы срочно потребовали для этого господина фон Альвенслебена, выброшены на ветер. Лодыри, которых он навербовал по всей стране, растеклись, как масло на солнце, и с радостью пропивают полученный задаток. А могучий «Стальной шлем» и обещанная им помощь? Где члены этой организации, которых якобы так много среди рабочего персонала и которые желают трудиться?.. По каким каналам течет финансовая поддержка, где ее эффективные результаты? Я счел необходимым установить контроль над вашими расходами. Этот фарштейгер из Гербштедта, «стальношлемовец»…
— Бартель, — шепотом подсказал ему секретарь.
— …Этот фарштейгер Бартель — болван. И вы еще предлагаете повысить его в должности. На наши деньги он покупает своей милочке шелковое белье и вдобавок теряет квитанцию на денежный перевод. — Краль нахмурился. — С указанным адресом и номером дома, разумеется.
Краль умолк, задумавшись.
— Вся наша тактика неверна, господа, — сказал он после долгой паузы. — Надо немедленно, сейчас же, добиться решительного перелома. В течение целого месяца вы пытаетесь меня убедить в том, что мы должны опереться на так называемые «национальные круги». Результаты налицо. В жизни ничего подобного нет, это существует только в ваших предположениях и в фантазии таких людей, как Альвенслебен и Бартель. Верно ли, что эти молодчики, которых вам навязал господин фон Альвенслебен, разграбили склад нашей пекарни на Эрнстовской шахте?
Директора хранили молчание. Не хватало еще, чтобы они отвечали за чьи-то политические промахи. Кто вел переговоры с помещиком из Шохвица? Кто еще до начала забастовки провозгласил политику твердой руки?
Резкий властный голос Краля прервал мысленные возражения директоров:
— Каково положение на латунном заводе? Это особенно важно.