Дальше больше. Партизаны звонят из землянки в Москву по телефону. Немец Иван Карлович прыгает на еврейской свадьбе в кипе. Еврей-коллаборант, соглашаясь на службу в юденрате, подает немецкому коменданту руку. Все только и делают, что рвутся на войну и в печку — что, безусловно, похвально, но не всегда отвечает правде жизни. Яша плачет, что его не берут на фронт и стыдно смотреть в глаза, пани Янжевецкая из солидарности нашивает на себя желтую звезду, Зина героически не хочет скрывать свою еврейскую половинку, которую лично я бы скрыл, если б там была половинка. Артист Харатьян, представьте себе, пляшет фламенко и обещает землю в Гренаде крестьянам отдать. Избранница его Дина — да, дура, но не до такой же степени — палит в дядю, не сняв предохранитель и не дослав патрон. А диктор вечерних новостей Андреева анонсирует последнюю серию как «историю людей, которые пережили самые страшные события ХХ века и не сломались».
Катюша, милая, даже доктор еврейской философии Рыбаков писал как раз о людях, которые НЕ пережили.
В старину пластинки из рентгеновских ребер назывались «музыкой на костях». Таки ж у ребят вышел неплохой тирлимбомбомчик. Нет, воспроизвести евреев без мизинцев вразлет — не самое легкое дело, кто спорит — но ведь никто ж на аркане и не тянул. В итоге — немцы в кипах, евреи в свастиках, русские Харатьяны с кастаньетами, польские Удовиченки с могендовидами.
Все складненько. Победила дружба.
Как неродные
«Чужие» Юрия Грымова
Условная арабская страна на Востоке, конфликт интересов русского оружия, американской демократии и мафиозной местной власти. Осколков американских бомб здесь пока нет — зато чувствуется дыхание талибана. Российские воины-интернационалисты в дневное время заняты разминированием территории — местное население, видимо, во время ночное занято ее минированием. Группа врачей без границ из Соединенных Штатов, состоящая в основном из бездетных пар разной сексуальной ориентации, едет во что бы то ни стало вакцинировать местных мальчишек и девчонок. Им преграждают путь российские миротворцы, вежливо разворачивающие джипы цивилизаторов в обратном направлении. Тогда группа неустрашимых американцев рвется в обход через колючую проволоку — и, на удивление, вместо очереди в затылок получает милостивое разрешение на свою благотворительную активность. В условиях, максимально приближенных к первобытным, врачи разворачивают филантропическую деятельность, заодно развлекая свою босоногую клиентуру самодеятельными кукольными спектаклями. И самих себя — выяснениями отношений.
Казалось бы, каждый нашел себе дело. Но вот только мамаши в хиджабах, воспринимающие американскую миссию как детский сад, все равно с недоверием поглядывают на людей со шприцами. Приставленный локальной властью молчаливый и глубоко отмороженный охранник смотрит на мир взглядом откровеннее, чем сталь клинка — и ровно таким же ему отвечает рыжая ирландка. Ее муж, глава миссии, вместо того чтобы заделать шебутной жене ребенка, разглагольствует о переднем крае цивилизации и командном духе. И при этом старательно не замечает, что единственного на всю округу хирурга, русского, к помощи которого в этом заминированном краю прибегают в экстренных ситуациях, местные отчего-то приводят к импровизированному операционному столу со связанными руками...