— Ну… я не уверена. Я думала, ты будешь как-то использовать Силу…
Люк встряхнул головой.
— Чтобы использовать Силу для ремонта техники, нужно точно знать, как эта техника устроена. А я даже не знал, что такие корабли еще остались, не говоря уже о том, чтобы чинить их.
Акейна улыбнулась:
— Ты уничтожаешь все мои представления о всесильных джедаях.
Люк засмеялся.
— Сила, в большинстве случаев, не может заменить механика и набор инструментов. И я не знаю джедаев, которые предпочитали бы чинить сломанные машины с помощью Силы. Когда ты покупала эту штуку, тебе дали ключ от ящика с инструментами?
Акейна огорченно сказала:
— Нет…
— Не волнуйся, я смогу открыть замок. Оставайся здесь и следи за сканером.
Люк пошел в машинное отделение. Занятие ремонтом неожиданно напомнило ему Татуин. Все свободное время он проводил там, пытаясь привести в рабочее состояние большую коллекцию старых дроидов дяди Оуэна, а также постоянно совершенствуя старый ландспидер ХР-30 и хоппер Т-16.
Из-за своего детского нетерпения он считал Татуин скучной пустыней, а ферму тюрьмой. Но сейчас, через фильтр времени и опыта, этот мир выглядел гораздо лучше. И сейчас Люк осознал, как он был счастлив в те часы, когда исследовал какую-нибудь старую машину или дроида — целый мир, в котором он был хозяином.
Сзади раздался голос Акейны:
— Ты выглядишь счастливым.
Она незаметно пришла в машинное отделение из кабины. Люк оглянулся на нее.
— Да, я счастлив.
Это было неожиданное открытие для него самого. Акейна улыбнулась.
— Ты думаешь, сможешь починить это?
— Уже все готово. Дело было в том, что пока навигационный контроллер не получит сигнал, что зона контроля пройдена, он не включит гиперпривод. А теперь можно уйти в прыжок в любое время.
— Прекрасно! Я восхищена! Когда я сюда заглядываю, я просто не знаю, как это называется. А о чем ты думал, когда я вошла?
Люк просто сказал:
— О доме.
— Это прекрасно. Я большую часть жизни провела на Керрэйтосе, но домом для меня всегда оставался Лукейзик. У меня о нем почти исключительно хорошие воспоминания. Меня расстраивает только то, что ты убил этих людей, которые…
— По крайней мере, ты жива и можешь сказать об этом. Извини, Акейна, но я не чувствую никакой вины за их смерть.
— А что ты думаешь о них?
— Один из них убил сам себя.
— Коммандер Пэффен?
Люк кивнул.
— Помнишь, он что-то говорил про яд? Я не хотел его убивать. Я пытался поговорить с ним.
— А другой?
— У него был индивидуальный щит. Нужно нанести удар с большой силой, чтобы пробить его, а когда ты его пробьешь, трудно остановить клинок.
— Ты хотел убить его?
— В тот момент я больше волновался о том, чтобы он не убил нас, а хочу я его убить или нет, я как-то не думал.
Акейна печально покачала головой.
— Мне трудно понять, что ты можешь не осознавать, какая власть у тебя в руках.
— Эта власть спасла тебя. Хоть ты и сказала, что не была в опасности, но мне так не кажется.
Акейна сказала:
— Да, я понимаю. Но я не хотела бы, чтобы ты кого-то убивал, чтобы спасти меня. Я рада, что ты заботишься обо мне, но крики и кровь тех людей на руинах места, которое я любила, наполняют мое сердце болью.
Люк ответил:
— Не могу тебе такого обещать. Моя совесть требует, чтобы я защищал своих друзей.
— Так это и есть джедаи в твоем понимании? Они готовы убивать, чтобы защитить своих друзей на Корусканте?
Люк нахмурился.
— Что ты хочешь сказать?
— Я пытаюсь понять, что значат джедаи для Новой Республики, и что Новая Республика значит для них. Ты учишь джедаев, чтобы они служили элитными бойцами Корусканта? Что ты будешь делать, когда верховный главнокомандующий прикажет тебе идти в бой?
— Лейя не приказывает джедаям. Она может попросить о помощи кого-то из нас, или всех нас, но мы можем и отказать.
— Но Республика финансирует Академию. В твоем ангаре новейший военный истребитель. Разве ты готов отказаться от этого?
Люк резко сказал:
— Джедаи не наемники. Когда мы сражаемся, это наш личный выбор. Корускант поддерживает Академию потому, что джедаи обеспечивают стабильность, как и в Старой Республике. Поэтому правительство заинтересовано в существовании Академии.
— Вот это меня и беспокоит. Защитники мира и справедливости в Старой Республике, как говорят легенды. Но если нельзя одновременно защищать мир и справедливость, что ты выберешь?
— А что бы ты советовала мне выбрать?
Акейна сказала:
— Я бы хотела, чтобы ты хранил свой великий дар вне досягаемости политиков и генералов.
— Я забочусь о независимости джедаев.
— Вы не присягаете на верность правительству Корусканта?
— Нет. Только те, немногие, кто после обучения идет служить в армию или занимается политикой. Это не запрещено, но происходит нечасто. Джедаи не солдаты, и никогда не будут ими.
— Но почему эмблемой вашего ордена является оружие?
Люк встряхнул головой.
— Не знаю, это просто символ.
Акейна печально сказала:
— Каждый символ что-то означает. Слишком многие пытались завоевать Вселенную, или изменить ее. Второе так же опасно для живых существ, как и первое. Ты можешь сказать мне, почему недостаточно просто найти комфортное и безопасное место в мире, или хотя бы укрытие от мира?
Люк пожал плечами:
— Не знаю. Зато теперь могу сказать, как отключить блокировку выхода в гиперпространство. А еще утром я об этом не знал. Так что, может быть завтра я что-нибудь смогу сказать и по твоему вопросу.
Она печально улыбнулась.
— Да, на сегодня хватит.
Следующие три дня сенсоры отслеживали появление чужих кораблей, подобно мыши, пытающейся почувствовать присутствие хищника во тьме. Но военных кораблей не встречалось, а пролетающие через пространство Лукейзика транспортные и пассажирские корабли не представляли угрозы для маленького «Верпина».
Люк, глядя на приборы, сказал:
— Те, кому докладывал Пэффен, должны были находиться не слишком далеко, иначе с ними нельзя было бы связаться посредством простого комлинка.
Акейна сказала:
— Но они могли искать нас еще где-то. Особенно тебя.
— Искать и находить — не одно и то же. Когда я попадаю в какое-нибудь густонаселенное место, я стараюсь замаскироваться, просто потому, что не люблю, когда народ на меня глазеет.
— Как же тебе это удается?
— О, это просто — я стараюсь выглядеть моложе, там, где уважают старость, и старше, там, где уважают молодость. Где больше уважают мужчин, я стараюсь выглядеть женщиной и наоборот. Обычно этого бывает достаточно, чтобы тебя не замечали.
— Покажи мне.
Люк глубоко вздохнул. Когда он повернулся, Акейна увидела лицо шестидесятилетнего старика с пустыми глазами и ничего не означающим выражением. В этом лице не было ничего, что могло бы запомниться.
— Вот это да! А можно я кое-что покажу?
Люк молча сделал приглашающий жест.
Акейна сделала глубокий вздох и закрыла глаза, сфокусировавшись на своих чувствах.
Когда она открыла глаза, иллюзия старика исчезла. Люк сказал:
— Прекрасно. Сильный разум пробьет иллюзию.
— Я просто хотела убедиться, что смогу найти тебя, если нам придется разъединиться на Тэйре. Ты и голос можешь изменять?
— Да, но это требует большей концентрации, потому, что слух не так легко обмануть, как зрение. По крайней мере, у людей. Кстати о Тэйре — мы уже в желтой зоне.
— Мы уже можем сделать прыжок?
Люк сказал:
— Да. Мы сможем сэкономить еще час, если сделаем прыжок отсюда. Надеюсь, я ничего не сломал в гиперприводе.
Акейна улыбнулась:
— Давай проверим. Я надеюсь, что на Тэйре мы найдем нечто большее, чем руины.
Люк почувствовал, как сильно она хочет воссоединиться со своим народом, ее надежду и ее страх.