«Забавно будет, если здесь отыщутся подробные досье на участников банды. Эх, мечты-мечты…» — проворчал Кир.
Документов оказалось слишком много, разбираться же в них не было ни сил, ни желания. Сунув в поясную сумку небольшую записную книжку (маленькая и легкая, чего б не прихватить?), Кир вернулся в коридор и заглянул в палату, откуда выволокли фанга.
Его встретила вполне обычная людская реанимация: множество электроники неизвестного назначения, аппарат искусственной вентиляции легких, дефибрилляторы, какие-то трубки и шприцы. Даже странно. Раньше Кир лабораторий стайров не посещал, их устройством не интересовался, а потому не сомневался в том, что оборудованы они по-другому. Не могли же организмы кровососущих и людей быть похожими? Оказалось, не просто могли, были.
Он уже собирался уйти, когда заметил еще одну дверь. Хотел бы сказать неприметную, но нет, самую обычную, просто очень не хотелось ее замечать, а входить в нее — тем более. Стоило лишь обратить внимание, и виски сдавило, а в горле пересохло. Поминая недобрым словом стайров, фангов, себя, Димана, слияние и адронный коллайдер (а вдруг действительно из-за него?), Кир стиснул зубы и решительно направился к двери.
Глава 4
Комнатушка показалась пыточной, хотя никаких зловещих приспособлений не бросалось в глаза. Та же кровать, те же приборы, и… фанга, привязанная к каталке широкими лентами-ремнями. Наверняка не обычными, а с примесью серебра. Она находилась в сознании, но в явно невменяемом состоянии. Огромные зеленые глаза с расширенными, словно у кошки, зрачками смотрели на Кира в упор. Взгляд переполнял ужас, и именно потому Киру было настолько не по себе: эмоции фанги вливались в него, били по восприятию, и не замечать их не хватало никакой силы воли. Короткие светлые волосы стояли дыбом, утонченные черты лица заострились, казалось, длинная цыплячья шея сейчас переломится под напором вздувшихся вен. А еще Кир смотрел на угловатое бледное тельце и понимал: фанге от силы шестнадцать. Она ребенок даже по законодательству людей, а для фангов — вообще младенец, и если Кир не спасет ее, то не простит себя никогда. Плевать на чиновников и собственное начальство, в бездну всех фангов с их Арх-Ри, прайдами, договорами — они ничто в сравнении с собственной совестью. Совестью, вполне способной загрызть насмерть, потому что нельзя бросать в беде детей.
— Кто вы такой?! — раздалось визгливо-истеричное настолько же, насколько возмущенное и капризное. — Вы не должны здесь находиться!
Раньше Киру казались донельзя странными люди, выдающие в неожиданных ситуациях совсем, казалось бы, дикие реакции, как вот эта окликнувшая его медсестра, потом привык. У дуры в белом халате в палате рядом с явно незаконно удерживаемой фангой находился мужик с оружием наперевес и в броне полицейского образца. Здесь и до тупицы дошло бы, что разрешения здесь быть Кир ни у кого не спрашивал. Но нет, дура стояла, уперев кулаки в бока, хмурила ниточки бровей и намеревалась выставить его вон.
Для острастки Кир показал ей пистолет.
— Ой! — похоже, она начала соображать и даже от страха раскокала дорогущую ампулу, которую до того держала, с препаратом, способным свалить даже сильного фанга, а девчонку сразу отправить на грань существования. — Какой большой!
Кир чуть не подавился воздухом от такого возгласа, скорее подходящего к какой-нибудь порнухе, нежели к ситуации. К счастью, следующий возглас медсестры кое-как примирил его с действительностью.
— Ох, Вениамин Петрович, какой же вы шутник! И затейник знатный. Я ж чуть не напугалася вся.
Кир поднес палец к забралу шлема, остановив примерно на уровне рта, и понизив голос до шепота, произнес:
— Тсс, тихо.
— И голос даже изменили! Ай, шалунишка!
Кир едва сдержался, чтобы не выругаться. С другой стороны, ситуация явно развивалась по лучшему для него сценарию. Если бы дура «напугалася вся», могла бы заорать, а то и вытворить еще какую глупость.
— Все-все, подчиняюсь, повелитель мой!
В подтверждение очередного возгласа она закивала, словно китайский болванчик, и икнула, прикрыв ладонью рот. Пышногрудая, загорелая. Наверняка, после отпуска на каких-нибудь островах в теплых водах. Не лишенная привлекательности, накрашенная не вульгарно, из-под халата выглядывало платье, явно купленное не в магазине эконом-класса. Если бы не выщипанные почти полностью брови — вполне неплоха. Правда, возраст отсутствовал, отчего женщина воспринималась манекеном в витрине модного бутика. Кир смотрел на нее и ничего иного не думал, кроме: «Тварь».