Дженсен с ненавистью смотрел на макушку врага, выступающую над громоздким контрольным экраном. Кроме этого взгляда, ничто не выдавало состояния бывшего капитана. Крепко привязанный к собственному креслу, Дженсен словно окаменел. Он больше не слышал озлобленных стонов стянутой веревками Беккет, которая лежала в углу рядом с лейтенантом и пилотом. Дженсен затаился, словно змея перед броском.
Гибсен тихо осведомился о чем-то у своего командира.
- Дальше - орудийные башни, - ответил Мак Джеймс. - Еще нам понадобятся регулятор двигателя и куб памяти. Но систему жизнеобеспечения не трогай.
Черная с проседью шевелюра исчезла за экраном. Мак-Джеймс переключил пульт на другую линию связи. Громкие переговоры пилотов корабля Синдиката заглушили остальные распоряжения Макензи. Дженсен оскалился и заскрипел зубами. Гибсен выглянул из-за аппаратуры и осведомил о чем-то на неизвестном Дженсену языке. Макензи Джеймс ответил на том же тарабарском наречии и от души расхохотался.
В наступившей затем тишине Гибсен и пиратский капитан продолжали уверенно и бесстрастно потрошить аппаратуру "Килдэйра". Какие муки терпел в этот момент Дженсен! Гораздо страшнее пронизывающей боли в ребрах было унижение. Он сидел в своем кресле, изувеченный, беспомощный, связанный по рукам и ногам, и не мог даже шевельнуться, чтобы повернуть кресло в другую сторону. Кто-то оставил включенным большой экран, и Дженсену ничего не оставалось, как наблюдать за неприятельскими дредноутами, молчаливо и величественно, как на параде, проплывающими мимо "Килдэйра", в сторону Халии. Некоторые из этих тяжеленных чудищ мигали габаритными огнями, приветствуя "Мэрити".
Почерневший от злобы Дженсен отчаянно рванулся. Ремешки впились ему в запястья, едва не перерезав вены. В его мозгу, один за другим, рождались все более изощренные способы убить проклятого Макензи Джеймса.
Наконец шествие неприятельских судов завершилось, и экран вновь заполнила чернота космоса. Прошло несколько часов. Конечности Дженсена занемели, мочевой пузырь готов был разорваться. Ломило плечи, резало запястья, а слух давно перестал реагировать на грохот и шипение из трюмной части "Килдэйра", откуда пираты переправляли награбленное добро на борт "Мэрити". Дженсен слышал только один звук: несоразмерно легкие шаги Мак Джеймса.
Шаги приближались. У входа на капитанский, мостик пират остановился и крикнул помощнику и пилоту:
- Возвращайтесь на "Мэрити" и начинайте зарядку двигателей. Я думаю, синдики как раз сейчас подходят к Халии. К тому моменту, как они обнаружат, какой теплый прием приготовил им адмирал Дуэйн, я хотел бы находиться подальше от этой системы.
Гибсен ответил что-то саркастически-веселое и побежал вниз.
Макензи размеренным шагом обогнул переборку и подошел к Дженсену. Остановившись напротив, пират вперил в пленного бесстрастно-внимательный взгляд сытого зверя. Впервые за много часов его руки спокойно висели вдоль тела. Выгоревший потертый комбинезон плотно обтягивал плечи; манжеты были расстегнуты и подвернуты на жилистых запястьях... Дженсен был единственным из команды "Килдэйра", кому не заткнули рот кляпом, но он не решился заговорить первым.
- Вот что, парень, - проговорил Мак Джеймс. - Я отправил Дуэйну сигнальную торпеду под твоим кодом. Твои командиры могут простить сдачу судна, если у тебя хватит выдержки и фантазии составить для них правдивый рассказ.
Дженсен, не отрываясь, смотрел на ненавистного капитана. Сейчас его не волновала даже собственная карьера - об этом можно будет подумать позже. Только один вопрос пылал у него в мозгу:
- Почему ты послал эту торпеду? Ведь ты не из тех, кто делает такие одолжения по доброте душевной.
- А что, по-твоему, кто-нибудь еще мог отправить торпеду при полном попустительстве синдикатовских кораблей?
Ответ не удовлетворил Дженсена, но он промолчал. Мак Джеймс, один за другим, с хрустом размял пальцы и позволил себе частичную откровенность:
- Мне не хотелось, чтобы Халию стерли в порошок.
- Иначе вся твоя контрабанда оружием полетела бы к чертям собачьим, да?! - яростно чеканя каждое слово, осведомился Дженсен.
Самый грозный пират на многие тысячи световых лет вокруг небрежно пожал плечами.
- У тебя редкое качество, парень. Мыслишь, как счетная машинка логично и прямолинейно.
Дженсен понял, что дальнейших комплиментов ждать бесполезно. Неуловимый, неуязвимый и вызывающе самоуверенный Макензи Джеймс развернулся на каблуках и пружинистым шагом направился к выходу. Несколько секунд спустя все на том же проклятом экране появилась отчаливающая "Мэрити". Но пиратский капитан оставил еще несколько слой на прощание. Единственный коммуникационный канал зазвучал бесстрастным голосом Макензи Джеймса:
- У вас на борту нет двигателя, нет топлива, навигационной аппаратуры тоже нет. Но в кормовом отсеке мы оставили одну сигнальную торпеду. Гибсен не стал ее ломать, она вам пригодится, - через несколько часов битва в районе Халии поутихнет, отправите торпеду и вас отсюда выудят... Да, кстати, ваш бортинженер - Дак, кажется? Он в спасательной капсуле. Инженер послал моего помощника куда подальше, Гибсен разозлился и запер его. Воздух в капсуле остался, но все-таки не держите там парня слишком долго...
Первым сумел освободиться от пут Кейл, один из стрелков. Долговязый, изможденный матрос в грязном, помятом комбинезоне ввалился в рубку и бросился резать ремни, притягивавшие Дженсена к креслу. После нескольких часов вынужденного молчания Кейл говорил без остановки:
- Не могу найти Дака. Дьяволов пират или увез его с собой, или убил, или еще что-нибудь с ним сделал - в общем, инженера нигде нет. Господи, что они сделали с кораблем! Вы сами сейчас увидите - распотрошили полностью, ничего не осталось, клянусь. Только дырявый движок, но с него все равно никакого толку...
- Кейл, - остановил его Дженсен, едва ворочая языком - каждая его клетка, казалось, занемела от тугих пут и судорог ярости. - Потрудитесь замолчать и освободите своих товарищей.
Кейл поспешил исполнить приказание капитана. В первую очередь он избавил Беккет от кляпа. Что, с точки зрения Дженсена, было большой ошибкой - этой особе стоило бы заткнуть рот покрепче.