Эрону потребовалось лишь несколько часов, чтобы подключить основные подпрограммы. Теперь пам мог рисовать в мозгу картинки, генерировать звуки, мышечные ощущения, эмоции. Правда, он и до этого все умел, но только во взаимодействии с биологическим организмом Скоджила. Управляющие контуры пама должны были привыкнуть к нейронным кодам нового хозяина.
Эрон и Петунья поднимались по ступеням вдоль демонстрационного среза горного потока, порожденного тающим снегом. В воде кипела жизнь. Здесь Эрон решился задать вопрос, который давно обдумывал:
- Скажи, Ригон специально послал тебя, чтобы ты меня научила?
- Да ты что, белены объелся? Если хочешь знать, я собиралась его обокрасть! Даже Ригон не знает, сколько стоит такой пам! С контуром подчинения! Сам подумай, на сколько он потянет на черном рынке! Я напилась вусмерть, чтобы вжиться в образ - и привет! - когда он вышел на минутку, не смогла даже встать с полу. Тут явился ты и забрал игрушку, а я, как дура, валялась, обнимая унитаз! И тут он ставит меня под холодный душ и отправляет с тобой. Я просто не могла поверить, что это не сон! Как говорит мой папочка, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
- Так ты воровка? На кого работаешь?
- На саму себя. Я много чем занимаюсь, даже в школу иногда хожу.
Весь остаток вечера Эрон продолжал упражнения. Он был весьма доволен своими успехами - разве что прохожие странно посматривали на его бешеное перебирание пальцами в воздухе. Пришлось зайти в антикварную лавочку возле акул и купить фотоцитру - инструмент со струнами из лазерных лучей.
Когда он надевал ее через плечо и «играл», никто не обращал внимания, что лазеры не включены, а наушники молчат.
Он снова начал чувствовать себя человеком. Восстановил свою способность делать сложные вычисления в уме. Мог легко ориентироваться в лабиринтах планеты, просматривать и сортировать местную рекламу. Снова мог анализировать максвелловский спектр, интегрировать и строить графики в многомерном пространстве. Запоминать и вызывать из памяти длинные списки и даже помнить имена людей. И он был в восторге от математических возможностей этого пама! Вот если бы теперь добыть копию его диссертации! Машинально он сунул руку в карман, проверяя, на месте ли визитка той странной женщины из Ужасных, с золотистыми искорками в глазах, которая увлеклась его математикой. Может быть, использовать ее?
Петунье хотелось приключений, и они решили переночевать внутри огромного пластикового кита - когда-то в нем, по-видимому, хранилось электрическое оборудование. Эрон воспользовался передышкой, чтобы обдумать свое положение. Он не возражал против того, чтобы потакать прихотям этой девчонки, но вовсе не намерен был оставаться ее рабом. Надо найти способ привлечь Петунью на свою сторону. Его дело должно стать и ее делом. Он должен во что бы то ни стало выяснить, почему его математические выкладки вызвали такую крайнюю реакцию Джарса Хейниса.
На следующее утро, как только она начала просыпаться, Эрон начал атаку:
- Петунья? Она зевнула.
- Привет! Еще не спишь? Ты ворочался всю ночь, здоровяк. Не можешь спать на полу? Неженка!
- Меня будет искать полиция. Это серьезно. Если мы будем просто болтаться по океанариумам и зоопаркам, все кончится очень плохо - и для тебя тоже!
- Мы не просто болтаемся! - отпарировала она. - Ты учишься работать с новым памом. Я провожу семинары под открытым небом, потому что родилась на планете, где и в самом деле есть небо! Расслабься! Когда тебе плохо, попробуй развлечься!
- Каковы твои цели? Может быть, у нас есть общие интересы?
- Заткнись! Ты что, думаешь, я попадусь на эту удочку? Главная твоя цель - служить мне! Я же вижу тебя насквозь. Я живу с памом тринадцать лет, а ты еще младенец, который и двух часов с ним не провел!
После этой отповеди она вообще запретила ему говорить. Эрон пытался, но рот оказался запечатан. Ощущение было мучительное и страшное. Наконец она немного отошла.
- Можно сказать? - спросил он робко.
- Только коротко.
- Я подозреваю, что ты знаешь, чей это был раньше пам. Предыдущий раб, которому удалось сбежать? Этот жулик-астролог?
- А то. Я ищу его.
- Человек по фамилии Скоджил? - Эрон не видел ее лица в темноте, но почувствовал, как она вздрогнула. - Он умер, Петунья.
- Нет! Не может быть! Откуда ты знаешь?
- Мне сказал Ригон. Он услышал рыдания.
- Я… хотела… хотела вернуть… ему обратно его пам.
Она заплакала в голос. Эрон попытался обнять ее, но Петунья оттолкнула его.
- Оставь меня в покое! Уходи!
- Это был твой друг?
- Да. Мой друг. Мой отец. - Она замолчала, лишь иногда всхлипывая. Эрон тоже молчал - ему было о чем подумать. Он был рабом дочери призрака. Наконец она сухо сказала: - Пойдем!
Они осторожно, пока никто не смотрел, выбрались из кита, притворяясь, что рассматривают его. Потом набрели на ресторанчик с морской пищей. При всем изобилии живой рыбы вокруг, отметил Эрон, им все равно подавали продукты из репликатора. Дешевле сделать рыбу из мусора, чем вырастить живую, и кроме того, можно не включать в шаблон кости и хвост! Репликатор вполне способен воспроизвести вкус рыбы, но никак не живой организм.
- Плачу я, - властно распорядилась Петунья. - У меня есть счет, за которым они не смогут проследить. Эрон Оуза должен исчезнуть. И не смотри так постно. Это мой отец - не твой.
Мой призрак, подумал Эрон.
Поглощая нежное филе, приготовленное из отбросов Светлого Разума, Петунья рассказала свою историю до конца.
- Мама страшно боялась, когда он брал меня с собой. А мы были вместе везде - никто ведь не заподозрит отца с ребенком. Поэтому она немножко подправила его пам - добавила к психозонду несколько клоуновских боковых контуров, чтобы он больше беспокоился обо мне. Это было, когда я еще не разбиралась в электронике. Мамочка у меня такая психованная! Если ты думаешь, что я так уж здорово все умею, то зря. Я только откалибровала то, что там уже было. Отец так и не узнал, что он мой раб, потому что и без этого любил меня. Не то что ты! - презрительно добавила она.
- Рыба просто восхитительная, спасибо за завтрак. Приятно ничего не делать в такое славное утро, - ответил Эрон. - Но все-таки нам нужен план!
- Ладно, сдаюсь. Спасти отца уже не удастся. Придется и в самом деле менять планы.
Но это были по-прежнему ее планы, и она вовсе не собиралась посвящать в них Эрона. Целый час после этого они молчали. Остатки завтрака исчезли. Наконец Петунья призналась, что зашла в тупик.
- Я не знаю, что теперь делать.
Она повесила голову и зябко прижалась к Эрону. Видно было, что она нисколько не опасается своего раба.
- Могу я посоветовать? - с надеждой спросил он.
- Нет, мы попросим помощи у его пама. Я не вижу другого выхода.
Это означало, что она хочет попытаться поговорить с духом Скоджила.
- Послушай, девочка, у меня нет доступа к личным областям памяти твоего отца. Все, что я могу, это писать поверх его данных - фактически отрезать от него кусок за куском. Но тогда со временем от него ничего не останется-даже лучшие программы восстановления не помогут.
- Но ведь он там, и он продолжает думать! Он может видеть твоими глазами и слышать твоими ушами!
- И не может усвоить ничего из этой информации, потому что у нас разные коды.
- Какая же я дура, - вздохнула она. - Когда отец снял свой пам, он дал мне билет и новые персональные коды и сказал, чтобы я летела отсюда, как будто звезды поджаривают мне пятки! И надо было так и сделать! Он всегда говорил мне, что молодым надо быть особо осторожными, потому что им не хватает рассудительности. И был прав. Я не уехала. Нарушила приказ - и теперь никто у нас даже не знает, что с ним случилось. Но я просто не могла бросить его! Только у меня есть контакт с его памом. Я могу найти его в любой точке планеты - мамочкина работа. Вот почему я ошивалась возле Ригоновского бистро. Может быть, мне не стоило вмешиваться… Ты что, был вместе с отцом в каком-то большом заговоре?