Роль радио, телевидения, кинематографа в стимулировании интереса масс к продукции коммерческого «искусства» широко известна. Читатель хорошо представляет себе и то воздействие на умы, которое оказывает на Западе печатная реклама. Поэтому остановимся только на некоторых примерах, характеризующих деятельность телевидения и издателей, «продвигающих» поп-музыку в ее «неживом» (транслируемом, иллюстрируемом, описываемом) виде.
Западный социолог пишет: «Современный досуг — это массовый досуг, основанный на массовой культуре, распространяемой средствами массовой информации»51. Подтверждение этому тезису — цифры. В США время просмотра телепередач неуклонно возрастало в 60-х и 70-х годах. В 1970-м оно отнимало 2,2 часа в день, на 45 минут больше, чем в 1965 году. В 1975-м просмотр телепередач занимал более 40 % свободного времени, находясь на первом месте среди прочих досуговых занятий. Слушание радио принадлежит к так называемым вторичным занятиям, которые могут накладываться на основную деятельность (еду, домашний труд, труд на производстве, пребывание в дороге и т. п.). С учетом этого факта слушание радио занимает четверть всего времени бодрствования. Ясно, что телевидение и радио обретают важное значение в качестве промоутеров поп-музыки.
Это их значение хорошо понимают фирмы грамзаписи. Они часто передают радиостанциям поп-пластинки бесплатно, тогда как пластинки с классической музыкой — чаще за деньги52. Каждая программа радио ФРГ до 35 часов в неделю отдает поп-музыке, каждая телепрограмма — до 45 часов в неделю53. Существуют специальные программы, построенные по типу: музыка и информационная пауза. Так, в частности, работает вещающее на всю Европу радио «Люксембург»54.
Поп-музыка благодаря радио и телевидению превращается в постоянный фон жизни масс. Она «становится фактором окружающей действительности»55, своего рода средой обитания. Проникая в повседневный быт людей, став частью этого быта, поп-музыка через радио- и телеканалы вербует себе покупателей56. Эта функция массовых средств информации столь сильна, что, как показывает статистика, «пластинка (начинающей группы), если она не прозвучала по радио, наверняка не будет распродана»57.
Появляясь в теле- или радиопередачах в качестве «рекламы самой себе», поп-музыка обретает дополнительные имиджи. Чтобы лучше разобраться в этом, необходимо вспомнить предысторию поп-музыки.
Ранний шлягер принимал свою форму под воздействием особых, характерных для середины — конца прошлого столетия условий бытования развлекательной музыки. Эти условия знаменовали новый, «урбанистический» тип досуга. В Австрии и Германии возникают большие развлекательно-танцевально-гастрономические заведения по типу несколько ранее образованных в Париже и Лондоне предприятий Мюзарда и Валентино58. Их названия (например, «Элизиум» в Берлине) как бы свидетельствовали о престижности досуга, проведенного в стенах этих заведений. В помпезных, чрезвычайно «элегантных» помещениях для танцев и еды, с высокой входной платой (каковая и полагается за вход в «Элизиум», то есть «рай») вмещалось до 10000 человек. В сочетании с массовым стечением публики и высокой входной платой прозрачная символика названий этих заведений ясно указывала на потребительский имидж: «рай» как массовое потребительство и высокая покупательная способность буржуа как «рай».
Впрочем, эти музыкально-танцевально-гастрономические заведения не были чем-то исторически непривычным по форме: их устройство и развлекательная функция словно повторяли в огрублении дворцовые аристократические празднества XVIII века. Подлинным порождением буржуазного досуга стало следующее «огрубление огрубления».
Держатели пивных и других небольших заведений в рабочих районах того же Берлина придавали сходство этим заведениям с «Элизиумами». Здесь звучали те же песни, что и в дворцах финансовых воротил. Здесь повторялась в уменьшении (и как бы пародировалась) структура модных крупных развлекательных помещений: на месте парадных зал для танцев — небольшие площадки на улице рядом с кафе, либо простой «пятачок» между столами, на месте больших оркестров — подрабатывающий пианист (которого называли «капелла», словно бессознательно перенося на него образ музыкантов, которые обеспечивают музыку «Элизиума»), на месте сцены и кулис — стулья, на которых сидели исполнители-певцы, и каждый вставал, когда начинался его номер. За право танцевать под эту «райскую» музыку «каждая пара платила какие-то гроши» — это вместо высокой входной платы в больших музыкально-танцевальных заведениях59.
Музыка, звучавшая в этих небольших гастрономическо-танцевальных помещениях, несла на себе имидж «потребительского рая», товарной престижности. В то же время здесь существовала непосредственная близость между публикой и исполнителями, которая облегчала процесс идентификации развлекающегося индивида с тем, о чем поется в песне. А на такой идентификации и держится поп-музыка, которая отчуждает силы, способности, потребности человека и возвращает их ему затем в виде иллюзии, требуя вдобавок за это денежного возмещения.
Шлягер получает зрелую товарную форму, став продуктом фонографической индустрии, заняв место на пластинке. В виде пластинки шлягер наилучшим образом обменивается на деньги. Одновременно он уходит из ситуации, облегчавшей непосредственную идентификацию субъекта со слушаемой музыкой. Налаживание этой идентификации «в обход» звучания — одна из задач средств массовой информации, прежде всего — телевидения, а также фотоинформации о поп-музыке.
Очевидно, не случаен тот факт, что параллельно с первым расцветом фонографического шлягера переживал свой расцвет и киношлягер. С одной стороны — пластинка, универсально продаваемая и универсально звучащая, но не создающая полноценной ситуации для слушательской идентификации с тем, о чем, как и кем поется, с другой стороны — киноизображение, сопровождаемое тем же шлягером. Это киноизображение дает более богатые возможности для воссоздания прежней ситуации непосредственной близости исполнителей и слушателей. Возможности настолько же более богатые, насколько более универсальна распространяемость шлягера при посредстве пластинок. Прежнее единство зримого и слышимого шлягера распадается на два дополняющих друг друга аспекта. Один воссоздает «товарную престижность» музыки, «шик Элизиума» (например, в голливудском фильме 20-х годов «Огни Нью-Йорка» Б. Фойя — «первом стопроцентном звуковом фильме» — воссоздана обстановка богатых гастрономических бальных заведений)60, а также «личностный» аспект воздействия песни и исполняющего ее певца. Фильм может рассказывать типичную историю из жизни «звезды» (как, например, в голливудском «Певце джаза» А. Крослэнда)61. Другой аспект репрезентирует только музыку, продавая ее отдельно от этих тоже обеспечивающих ее товарное бытие характеристик.
Позднее поп-индустрия переходит к стереозаписи. Стереопластинки стимулировали спрос на весь комплекс продукции фонографических концернов — от звукозаписывающей и проигрывающей аппаратуры до самих пластинок и до «новой» поп-музыки, «электрифицированной» и акустически-агрессивной. В годы внедрения стереоаппаратуры и соответствующих пластинок американские дельцы, например, продавали в год в среднем до 3415000 проигрывателей и до 400 миллионов пластинок62. Однако стереозвучание ставит и определенные проблемы для поп-бизнеса.
В мире стереофонически-совершенной музыки звучание становится как бы «самодовлеющим»; в него предполагается вслушивание, а не только простое «улавливание» ритма-мелодии-текста. Поэтому специфичное для развлекательной музыки непосредственное отождествление слушателя с ритмом-мелодией-текстом как бы отодвигается на задний план. «Неслышимо» (и вместе с тем явственно) между слушателем и музыкой присутствует аппаратура. Говоря словами В. Беньямина, «публика вчувствуется в исполнителя лишь тогда, когда она вчувствуется в аппарат»63. Слушатель сознательно, рефлективно идет в мир поп-опуса, а эмоционально, чувственно — остается на расстоянии от него, натыкаясь на «заслон», создаваемый аппаратом. Этот «заслон» мешает слушателю ощутить себя в своем доме (где звучит проигрыватель) как в «Маленьком Элизиуме». Под угрозой нейтрализации оказывается один из важнейших стимулов спроса на развлекательную музыку. И здесь на помощь приходит визуальная (фото-, кино- и теле-) промоуция поп-музыки, ее «продвижение» средствами массовой информации, которые не просто рекламируют те или иные пластинки, но возвращают слушателю утерянную стереопластинкой атмосферу непосредственной близости, интимности музыки.