Если вас приводят в замешательство четыре падежа немецкого языка или шесть падежей латыни, вы ужаснетесь, узнав, что в финском языке имеется целых 15 падежей, многие из которых заменяют предлоги в английском. Одно из самых восхитительных моих воспоминаний о первом посещении Финляндии – это финский солдат, не говоривший по-английски и изъяснявшийся исключительно на финском, который взялся учить меня шести финским локативам (замещающим английские предлоги и наречия «на», «в», «снаружи», «внутри» и пр.); он указывал на стол (pöytä) на котором (pöydällä, гармония гласных!) стояла чашка, а в столе (pöydässä) торчал гвоздь, потом ставил чашку на стол (pöydälle) и убирал со стола (pöydältä), вгонял гвоздь в дерево (pöytään) и вынимал обратно (pöydästä).
Среди множества падежей финского иностранцам труднее всего справиться с винительным и разделительным падежами. В латыни и немецком, где нет разделительного падежа, все объекты выражаются винительным падежом: «Я ударил по мячу» (ich schlage den Bal). Но в финском языке, когда описывается действие применительно к чему-либо, нужно решить, относится ли глагол к предмету в целом (тогда употребляется винительный падеж) или только к части объекта (тогда употребляется разделительный падеж). Возможно, достаточно просто сообразить, бьешь ты по всему мячу или по какой-то его части. Но гораздо труднее понять, какой падеж, винительный или разделительный, использовать, если речь идет о некоторой абстракции. Например, вам в голову пришла мысль; финский язык требует от вас решить, речь об идее целиком или о ее части, потому что только так становится ясно, употребить винительный или разделительный падеж. Одним из моих финских хозяев в 1959 году оказался шведский финн, родным для него был шведский, но он свободно говорил по-фински. Тем не менее, он не мог устроиться на работу в государственные учреждения Финляндии, поскольку для этого требовалось сдавать экзамены как на шведском, так и на финском языке. Он поведал мне, что в 1950-х, если ты допустил единственную ошибку в выборе между винительным и разделительным падежом, экзамен считался проваленным, и на работу тебя не брали.
Все эти особенности способствуют обособлению финского языка, его превращению в предмет национальной гордости, ведь на нем не говорит почти никто, кроме самих финнов. Финский язык сформировал ядро финской национальной идентичности, за которую столько финнов было готово погибнуть в войне против Советского Союза.
Другие составляющие национальной идентичности Финляндии – это ее композиторы, ее архитекторы и дизайнеры, а также бегуны на длинные дистанции. Финский музыкант Ян Сибелиус считается одним из величайших композиторов XX столетия. Финские архитекторы и дизайнеры интерьеров известны во всем мире. (Американцы могут вспомнить арку в Сент-Луисе, аэропорт Даллеса в Вашингтоне и терминал TWA в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке; все перечисленное проектировал архитектор Эеро Сааринен, финн по происхождению.) После Первой мировой войны, когда на карте мира по воле победителей-союзников появилось много новых стран (включая Финляндию), Финляндия прославилась как родина Сибелиуса и самого известного финского рекордсмена, бегуна Пааво Нурми по прозвищу Летучий Финн. На Олимпийских играх 1924 года он выиграл с олимпийским рекордом забег на 1500 метров, через час победил в забеге на 5000 метров, два дня спустя стал первым в беге на 10 000 метров по пересеченной местности, а на следующий день после этого первенствовал на дистанции 3000 метров. Его мировой рекорд в беге на милю держался восемь лет. Даже стали поговаривать, что Нурми и прочие финские бегуны «затащили Финляндию на карту мира». Все эти достижения также способствовали осознанию финнами своей самобытности и национальной идентичности – и укрепляли их решимость сражаться против СССР, вопреки подавляющему превосходству последнего.