Выбрать главу

Я кивнул.

— На этой неделе я косил газонную траву. Мне явно не хотелось это делать. Играл с детьми, снова вернулся к работе, провел несколько деловых встреч. У меня действительно хорошая жизнь.

Норман наклонил голову и на минуту задумался.

— В течение всего этого времени мы не занимались любовью. Я на этом не настаивал. Черт побери, я знаю, что она к этому относится плохо. Для нее это было бы очень сложно. Иногда она плачет по ночам. Я думал, что мне надо подождать, пока она сама ко мне придет.

Остальное время сессии мы провели, стараясь лучше узнать друг друга. Норман работал менеджером по продажам в транснациональной корпорации. Эта работа была мне знакома, и я внимательно его слушал. Норман рассказывал общие вещи, а я концентрировал внимание на деталях. Он уверенно себя чувствовал и говорил со знанием дела. Несколько раз в месяц он уезжал в командировки. Он останавливался в отелях и там у него возникали случайные встречи с женщинами. Иногда они вместе проводили ночь. По мнению Нормана, в этом не было ничего особенного.

— Вы знаете, как это бывает. Я очень чувствительный, — он засмеялся, — я просто не могу сказать «нет».

Норман вырос в северной Манитобе, в маленьком городке Чарчхилл, основанном охотниками и торговцами пушниной. Этот городок находился на расстоянии 1500 миль от границы Канады и США. Именно там заканчивался лес и начиналась тундра. Там была вечная мерзлота.

— На севере рано начинается паралич суставов, — сказал Норман, — и быстро распространяется на мозги и жизненно важные органы. Поэтому после окончания школы я оттуда уехал.

Мне понравилось его чувство юмора. Мне показалось, что мы довольно хорошо притерлись друг к другу.

У двери я попрощался с Норманом. Он уже почти вышел, но вдруг вернулся назад.

— Да, кстати, прошлой ночью мне приснился сон. Я вместе с матерью оказался в горящем доме. Я пытался вынести огонь из дома в корзине, но она оказалась дырявой. Я нигде не мог найти Нэнси и в панике бегал по дому. Тогда я стал открывать бутылки с газированной водой, бросать их людям на горящую крышу и кричать: «Если мы не погасим огонь сверху, то все пойдет прахом!»

— Что вы на это скажете? — спросил Норман.

Я думал об этом.

— Увидимся через неделю, — ответил я.

* * *

Норман пребывал в приподнятом настроении; обычно у человека появляется такое чувство, когда он впервые доверит свою душу профессионалу. Для этого состояния характерно признание поражения вместе с признанием невозможности с ним смириться. В последний раз он рассказал мне о том, что прежде не рассказывал никому. Это принесло ему некоторое облегчение от возраставшего напряжения. На этот раз он не выглядел человеком, у которого вообще есть какие-то проблемы. Теперь, по его мнению, решение его проблем находилось в моих руках.

Вместе с тем Норман пребывал в состоянии некоторой инфляции; это происходит автоматически, когда в сознание поступает слишком много бессознательного материала. Человека распирают новые знания. Жизнь кажется прекрасной. Все сразу становится ясно, как день.

Как правило, такой душевный подъем и такая инфляция временные явления.

Сразу после своего первого посещения аналитика я пошел и напился. Я чувствовал себя таким счастливым! Я не мог поверить, что мое состояние может так резко измениться. Раньше я унижался и старался не выделяться среди других людей. При этом у меня не получалось это объяснить. Теперь я не могу вспомнить, о чем говорил на первой сессии с аналитиком, зато хорошо помню, что стал намного лучше себя чувствовать. Затем наступила депрессия.

Я позвал несколько своих друзей, и мы вместе развлекались всю ночь.

Спуск с таких высот — небольшое удовольствие. Возможно, именно поэтому я не люблю высоту.

Мне очень хотелось сказать Норману, чтобы он держал в секрете все наши беседы, но я этого не сказал. Он узнает об этом, когда ему это станет необходимо, — если такая необходимость появится, причем без малейшего намека с моей стороны и тогда не сможет поступить иначе. Он верил в то, что визиты ко мне помогут ему сблизиться с женой, и, по-моему, так и будет. Но в глубине он испытывал гордость, что самостоятельно принял решение.

Умение хранить тайну — очень важная сторона аналитического процесса. Оно помогает развиваться всей внутренней психодинамике. Если вы рассказывает каким-то людям, кроме своего аналитика, о том, что переживаете, то теряете нечто весьма ценное. В таком случае у вас снимается напряжение, но тормозится внутренняя психодинамика.