И увидела, что они миновали баррио. Высокие, увенчанные колючей проволокой заборы промышленной зоны отбрасывали длинные тени под изнуряющим послеполуденным солнцем. Теоретически эта часть города охранялась: контрольно-пропускные пункты через каждую сотню метров, комендантский час и яркое освещение по ночам. Однако, когда они подъехали к первому КПП, Эбан даже с ограниченным обзором камеры разглядела, что он пуст. Кэмпбелл остановил колонну и вышел, чтобы проверить. «Оседлавшая» его шлем Эбан напряглась, когда он вошел в тень под гофрированной железной крышей сарая, который охранники использовали как укрытие от солнца. И задохнулась, увидев там ряд тел, аккуратно уложенных на землю.
— Опер, здесь у нас жертвы среди гражданского населения.
Мальчики-солдаты повскакали со своих «скарабеев» и начали гневно кричать, увидев, что произошло. Эбан воспользовалась паузой и внимательно прислушивалась к ним, пытаясь предугадать, что они собираются делать.
— Они разделились поровну на тех, кто винит мятежников, и тех, кто винит вас, — сказала она Кэмпбеллу. — Парочка из них говорят, что этого ни за что бы не случилось, если бы не вы.
— Которые? — спросил он. — Укажите их, пожалуйста.
Она пометила на своем дисплее, это немедленно отразилось на НШД Кэмпбелла, и он сказал:
— Опер, подтвердите получение, я меняю статус этих трех солдат на неопределенный.
Она знала, что это как-то связано с иконками виртуальной реальности на шлемном дисплее самого Кэмпбелла, но никогда не смотрела через военный НШД. Она представила, что парнишки-солдаты меняют цвет — с зеленого на янтарный.
Они поехали дальше, теперь уже осторожнее. Впереди показалась водоочистная станция. Ее отделяли от дороги проволочное ограждение и ряд нефтяных резервуаров в гротескных потеках ржавчины. Вокруг самой станции — здания высотой в два этажа и практически без окон — расстелилось около шестидесяти футов пустого участка.
Эбан догадывалась, что Кэмпбелл переговаривается с людьми из оперативного отдела, но ей он позволял услышать только свою часть разговора.
— Спасибо, опер, понятно, — говорил он, или же — нам придется пока обойтись без них.
Они остановились за прикрытием из выбеленных солнцем деревьев, и все начали выбираться из машин. Кэмпбелл активировал страйкботов — это действие было автоматически передано на ситуационный дисплей в оперотделе. Те в вихре пыли поднялись. Один из них нес уже потрепанную коробку с роевыми роботами Маршана. Легко оттолкнувшись двумя ногами, он перепрыгнул через ограждение и помчался по грунтовой площадке. Через несколько секунд Эбан услышала выстрелы.
Кэмпбелл повернулся к своему отделению.
— Мы собираемся захватить информационный контроль над станцией, а затем его удерживать, — сказал он. — Согласно имитациям, которые они прогоняли в штабе, Фифи не заинтересована в захвате местных заложников, и их главная цель — контролировать саму станцию. С практической точки зрения это означает контроль доступа к ней, плюс резервные генераторы, потому что они знают, что мы теперь в любую секунду отключим основное питание от ветряных электростанций. Они могут использовать заложников, если решат, что попали в окружение, но все, что они пока видят — это одни мы, а мы выглядим не особенно опасными.
Капрал Тэм цинично хихикнула:
— Конечно, нет, правда?
— Нет, сами по себе нет. — Кэмпбелл махнул рукой в сторону страйкботов. — Я знаю, что ты этих ребят терпеть не можешь, Даз, но сейчас это все, что у нас есть. В любом случае, если я прав, они, вероятно, заперли рабочих — за исключением нескольких ключевых человек, которые нужны им для управления; нам нужно будет определить, где это, и забрать их. Нам, я имею в виду. Страйкботы направятся к резервному генератору, потому что если мы его не возьмем, все остальное не сработает.
— А разве не должно быть наоборот? — Даз поскреб свою щетину. — Защитить гражданских ботами и самим заняться генератором?
— Это ты почему решил?
— Ну, сардж, причина, по которой я не терплю ботов — это потому, что их не разведешь. У них нет фактора морали[168], и для них это большой плюс. Представь, ты террорист, у тебя куча заложников, и хорошие парни затевают штурм на твою позицию. Если наступающие войска — из людей, у тебя появляется думка типа: «Черт, я ухвачу одну из этих секретарш и пригрожу застрелить, это их немного приостановит». Но если в окна и двери лезут боты, что ты станешь делать тогда? Ты себя почувствуешь как Кливон Литтл в «Сверкающих седлах», когда ему угрожает толпа, а он приставляет пистолет к собственной голове и кричит: «Стоять! Если кто-то пошевелится, черномазому конец!»(_N_).
(N)
Пародийный вестерн Мела Брукса, 1974 г. По заключению Американского института кино, входит в число лучших комедий в истории Голливуда. Комический эффект слов о «черномазом» создается тем, что произносящий их герой в исполнении Кливона Литтла и есть тот самый негр, по сути пытающийся угрожать самоубийством. Здесь слова в авторском варианте озвучки Володарского. —