При этом многие предприниматели считают, что судебно-правовая система способствует захватам. В законах оставлены пробелы, используя которые бандиты получают массу легальных и полулегальных возможностей захватить почти любое предприятие. Положение государственных и кооперативных предприятий не намного лучше.
Рейдерство — крупная отрасль преступной экономики. В нее привлечены большие людские ресурсы и финансовые средства. Они ведут экономический шпионаж, фальсифицируют документы, подкупают нотариусов и судей, нанимают юристов и боевиков. Проблема и в том, что защита от рейдерства требует от предпринимателей похожих способов обороны. Социологи пишут: «По сообщениям юристов, и опросы это подтверждают, рейдерские захваты планируют и организуют работающие под прикрытием юридических, психологических и иных консалтинговых и консультационно-информационных служб и фирм опытные правоведы и социальные психологи, частные детективы и социальные технологи. В их распоряжении находятся довольно мощные, нередко в несколько сот субъектов группы полукриминальных и прямо криминальных элементов, направляющих их деятельность бандитских вожаков, а также охранные отряды ЧОПов, действующие на основании криминально организованных легальных судебных постановлений. В этих условиях защитить свою собственность возможно только в том случае, если означенной силе противостоит еще большая сила.
Рейдерские захваты уже сформировали довольно устойчивую системную парадигму функционирования и развития криминально-коррумпированного по своему характеру российского бизнеса, став его императивом. Сегодня это обстоятельство уже отравляет болезненными метастазами все российское общество, постепенно выводя его за рамки формирующегося цивилизованного мирового рынка… Одним из доказательств этого является то, что значительная часть опрошенных нами российских предпринимателей уже во многом утратила нравственно-этические представления о принципиальных различиях между классическим враждебным поглощением чужой собственности и деловыми предпринимательскими сделками между корпорациями и компаниями».
Крупный российский капитал, верхушку которого представляют так называемые «олигархи», был создан в ходе программы приватизации через залоговые аукционы (1995). Эта программа стала важным шагом в углублении коррупции властной верхушки и огосударствлении преступного мира. А. Чубайс говорил о залоговых аукционах так: «Что такое залоговые аукционы 95-го года? Это было формирование крупного российского капитала искусственным способом. Далеко не безупречным… Мы действительно получили искажение равных правил игры, давление на правительство с целью получить индивидуальные преимущества, к сожалению, нередко успешное. Получили мощную силу, зачастую ни во что не ставящую государство».
В течение нескольких лет ВЦИОМ проводил опрос предпринимателей (крупных, средних и малых предприятий), представляющих промышленность и строительство, транспорт и связь, обслуживание и торговлю в 40 субъектах России. Результаты (в процентном соотношении) приведены в таблице:
Более того, власть разрушает общество посредством взращенной в России коррупции нового типа. Экономика России резко ослаблена коррупцией, особым типом преступности. Коррупция, которая во времена Ельцина считалась временным явлением революционного хаоса, сегодня буквально «введена в рамки закона», стала системной и даже системообразующей. Теневые потоки денег идут к коррумпированным чиновникам по установленным каналам автоматически.
В ноябре 2009 года в интервью немецкому журналу «Шпигель» Д.А. Медведев заявил: «Коррупция есть в любой стране. Но в нашей стране коррупция приобрела очень уродливые формы. Коррупция была и в царское время, а также существовала и в советские времена, хотя была более латентной по вполне понятным причинам. И конечно, коррупция расцвела махровым цветом после перехода России к современному состоянию устройства экономики и политической системы. То, что общество стало более свободным, всегда имеет в себе плюсы и минусы. Плюсы очевидны, а минусом является в том числе и большая раскрепощенность чиновников, которые приобретают возможность контролировать денежные потоки, брать взятки, пытаться залезать в бизнес».
Тут нельзя согласиться с утверждением, что коррупция в советские времена была всего лишь «более латентной» («по вполне понятным причинам» — стоило бы сказать, по каким же). Дело не в латентности, т. е. степени раскрываемости преступлений. Коррупция в СССР существовала в совсем иной социальной, экономической и культурной системе и носила иной характер и в качественном, и в количественном измерении. Коррупция в СССР и в нынешней России — разные явления, хотя и называемые одним и тем же словом. Ставить их в один ряд — значит уходить от сути явления.
Страшно уже не само воровство высших чиновников, а «вторая производная» от коррупции — ее демонстративное выставление напоказ, ее безграничная гласность. Чиновники совершают хищения на сотни миллионов долларов — это коррупция. Прокуратура разоблачает эти хищения, собирает все необходимые доказательства — это первая производная. Пресса, Интернет и целые книги сообщают об этих умопомрачительных хищениях, приводят факсимиле документов, заключения комиссий Госдумы — это вторая производная. А результат всех этих уравнений — полная безнаказанность преступников (в крайнем случае их отправляют в почетную ссылку — на скамейку сенаторов).
Это узаконенное беззаконие и полное бессилие общества — результат перехода к «свободному рынку». Страшно ошиблись те, кто этому переходу аплодировал. Ведь криминалисты предупреждали в 1991 году: приватизация будет криминальной, а значит, «честные демократы» (были ведь и такие!) не справятся с преступным миром. Ну так нечего было трогать плановую систему! Ведь ее создавали с учетом этого фактора. А теперь бандиты пожирают Россию, как нашествие крыс. И сами пропадут вместе с затянутой в эту воронку частью молодежи. Немыслимая цена за рынок.
Рассмотрим кратко ключевые конкретные угрозы.
Мы переживаем Смутное время, а это — разброд и шатания. Но есть тема, о которой думают все — «что же будет с Родиной и с нами?» Люди всех социальных и профессиональных групп пытаются разглядеть и понять угрозы для России.
При этом всегда встает проблема выделения тех угроз, которые составляют ядро системы опасностей для России в нынешней фазе кризиса. Перечень угроз, входящих в это ядро, можно сделать длинным или коротким — на деле все они есть просто разные грани большой угрозы бытию России. Кризис России — системный. В ходе таких кризисов страдают и элементы, и связи всех систем страны (причем, как правило, самая уязвимая часть систем — связи).
Одним из критериев выделения ядра фундаментальных угроз служит степень, в которой реализация угроза может повлечь за собой лавинообразные цепные процессы распада, угрожающие гибелью целого. Такие угрозы можно считать критическими.
Слово «гибель» в приложении к таким большим системам, как цивилизация, страна, народ, в большинстве случаев надо понимать как метафору (если речь не идет о природных катаклизмах, угрожающих самому существованию обитаемой Земли). Даже самое страшное нашествие или ядерная война не могут «уничтожить» Россию или ее народ. Но они могут настолько изменить материальные и культурные условия бытия народа России, что произойдет разрыв непрерывности в развитии сложившегося в России жизнеустройства. Это значит, что в короткое по историческим меркам время Россия будет так «переформатирована», что наши предки, «взглянув с небес», ее бы не узнали, даже если бы названия городов и имена людей остались прежними. Гибель России — это «стирание» ее центральной мировоззренческой матрицы и ценностной шкалы. Такая катастрофа очень маловероятна, но одновременная деградация многих системообразующих для Россию структур делает ее в принципе возможной.