– Не знаю, – задумчиво кидаю и выхожу из комнаты Марка, сбегая, будто от пожара. Хотя Марк и есть этот огонь.
Долго решаюсь на то, чтобы остаться в соседней комнате. Ключевым моментом, который меня убеждает, становится то, что поздно и дядя Алим может уже спать. Решив не мешать Лапиным, захожу в первую гостевую комнату и устремляюсь в ванную комнату, чтобы принять прохладный душ.
Обычно это всегда помогает мне успокоиться. Привести мысли в порядок и не сомневаться ни в чём. Прийти к какому-то логичному решению ситуации.
Но когда я выхожу из комнаты, обёрнутая в полотенце, обнаруживаю, что мою кровать заняли. Одно пьяное, но до чёртиков привлекательное тело.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю его, улыбнувшись в ответ на его ленивую.
– Лежу и жду тебя, – отвечает с глуповатой улыбкой. – Решил, что буду спать с тобой. Ты так долго была в ванной. Я чуть не уснул, Злючка. Без тебя…
– Ты же сам меня прогнал, Марк, – напоминаю ему, покрепче сжав края полотенца, под которым у меня только нижняя часть нижнего белья.
– Я передумал, – говорит ленивым и довольным тоном.
Порой я просто удивляюсь спокойствию и логике мужчин.
– Какой ты нерешительный, Лапочка, – мнусь, не зная, как теперь сбежать от него. Надо ведь ещё и одеться, а моя одежда… я её сполоснула, чтобы она потом не воняла. Я надеялась найти что-то в одном из шкафов.
Марк привстаёт и снимает с себя футболку и кидает её мне, погружая в облако парфюма и своего личного аромата.
– Вот. Можешь надеть, – Лапочка опускается обратно на подушку. – А потом давай спать! Видишь, за окном ночь. Спать надо! – возмущается на меня. – Мне же ещё завтра на работу…
Недолго думая, возвращаюсь в ванную с намерением надеть на себя футболку Марка, как пижаму. В любом случае делать нечего. Моя одежда мокрая, и теперь я точно не сбегу.
Останавливаюсь посреди ванной комнаты с тёплой, ещё хранящей аромат Марка футболкой и решаю незаметно уйти в его покои. Пусть он спит в этой комнате, а я лягу в его.
Но почти перед самым выходом, в последний момент, поддаюсь желаниям и эмоциям.
Всё в этой жизни не случайно. Не случайно выгнали Влада. Не случайно Далия ускользнула. Не случайно мы оказались в одной квартире с Марком. Вдвоём. А что… если это моя судьба? Что, если мне суждено быть с Лапочкой? Что, если я та самая девушка из мелодрам, которая остановит бабника?
Выхожу из ванной комнаты и решительной походкой иду к кровати. Забираюсь на неё, а после, оседлав Марка, заговариваю:
– Я так подумала, – начинаю с усмешкой, по-прежнему удерживая полотенце на себе. – Нам и правда не нужны преграды. Решим всё сейчас и одной ночью, – отпускаю края одеяния, позволяя полотенцу сползти.
– Ну нет! Я не такой! Я так не буду!
– Да заткни уже свою шизофрению, – вздыхаю и опускаюсь к его губам, сделав решающий шаг первой. – То хочу, то я не такой! Определись уже!
– Ладно! Я такой, – шепчет между поцелуем, и меня опрокидывают, тут же оказываясь сверху. – Но запомни, что я дважды давал тебе уйти. Ты сама осталась. За последствия я не отвечаю.
– Их и не будет, – прыскаю от смеха, даже не догадываясь, какие последствия меня будут ждать через девять месяцев.
***
Всю ночь мне не дают и минуты поспать. И, по признанию Лапочки, этот пункт не входит в нашу программу ближайшую неделю. Марк явно не шутил, когда собирался меня победить. Непонятно в чём, но доминирование в нашей ситуации полностью на нём.
Впервые в жизни я не думала ни о чём. За меня думали. За меня решали и за меня принимали решения. И я полностью доверяла ему и позволяла проникать в себя так глубоко, как никогда прежде не пускала. Марк клеймил меня изнутри своим пожаром и властью. Подчинил, как сломанную куклу.
Мне никогда не нравилось, когда кто-то пытался отобрать у меня свободу. Но в руках Марка я была готова отдать ему себя полностью. Мне было плевать, что он может мне что-то не дать, ведь он давал мне гораздо больше. Себя, ласковые и приятные слова, обещания и целый мир, в котором я чувствовала себя безопасно. Чувствовала себя любимой, желанной и… влюблённой.
– Завтрак в постель! – радостно объявляю, опускаясь на кровать рядом со спящим Марком.
– А? – сонно отзывается, даже глаза не открывая. Переворачивается на другой бок и громко стонет. – Моя голова… О боже! – кривится и скулит от боли.
– Я таблетку принесла и воды, – улыбаюсь, глядя на голую мужскую спину, на которой оставила парочку своих меток. Да и на ягодицы, которые виднеются из-под одеяла.