— Говоришь, вы помогли Теруми Мэй близко-близко подружиться с Итачи? — невпопад спросила Шизуне, глядя на Генму.
Тот опять поёжился: добровольно взваленная на себя сверхсложная миссия, с каждым днем становилась всё труднее и опаснее. Вернется ли он живым и свободным в Коноху?
Тем временем в Сунагакуре
— О, вы тоже за песком?! — радостно поприветствовали Сасори охранники. — Сейчас пошлём за Казекаге!
— Нет, я не за песком, — проскрипел Сасори, но слишком поздно.
— В прошлый раз ваши шиноби оставили нам озеро, — дружелюбно сказал один из шиноби. — Вы приехали создать еще одно?
— Я не умею создавать озера, — уже раздраженно проскрипел Сасори и добавил, исключительно из перфекционизма. — Могу построить мост над озером, но с условием, что никто не будет подкладывать в опоры взрывающуюся глину, и не будет рисовать плакаты на взрыв-тэгах.
Судя по ошарашенному виду охранников, такого они себе даже представить не могли, и Сасори усмехнулся снисходительно — что взять с молодежи? Понаберут генинов, а спрашивают как с джонинов.
— И вообще, я приехал навестить бабушку, а не мосты строить, этого добра мне и в Стране Волн хватает, — сообщил Сасори.
— Бабушку? — насторожились охранники.
— Бабушку Чиё, — объяснил Сасори, и задумался, а не сболтнул ли он лишнего.
— Чиё ба-сама! Но тогда вы… Сасори Красный Скорпион!
Сасори не стал отвечать, он и сам прекрасно знал, кто он. Неожиданно охрана расступилась, и пригласила Сасори внутрь, уверяя, что его уже ждут.
— А где бабуля? — спросил Сасори, оказавшись внутри пустого двора.
— Я здесь! — прогремел голос сверху. — Давай, Йондайме, не медли, мой внук убил Третьего Казекаге, бей первым! Императорское Погребение золотым песком, только озеро не задень!
— Да-да, я уже атакую, — донесся добродушно-расслабленный голос.
На стене появился Четвёртый Казекаге, лениво складывающий печати. Сасори приготовился уходить от атаки, но Казекаге никуда не торопился.
— Привет, бабуля, — сказал Сасори.
— Зачем ты вернулся в деревню? — сердито спросила Чиё.
— Сам не знаю. Внезапно оказалось, что я, мастер марионеток, сам был чужой марионеткой. Мы попытались начать новую жизнь, но там постоянно нужно было заниматься какой-то ерундой, строить мосты и новых марионеток для постройки мостов, и другие постоянно ломали моих кукол.
— И поэтому ты пошел в Деревню Песка, чтобы старая бабуля тебя защитила, как в детстве? — в голосе Чиё слышался неприкрытый сарказм.
— Нет, я… — Сасори раздражённо выдохнул и крикнул, желая прервать этот неприятный разговор. — Йондайме, да атакуй уже!
— Не выходит, — немного озадаченно сообщил Казекаге. — Печати есть, а толку нет.
— Твои техники — врождённые! — крикнула Чиё. — Они на уровне инстинктов! Не думай! Делай!
Шея Казекаге внезапно вытянулась и удлинилась, а голова впилась в плечо марионетки Сасори. Раздался отвратительный скрежет и треск, Казекаге схватился за одну щеку, а Чиё за обе.
— Что это? — крикнула она.
— Марионетки взбунтовались, говорят, Казекаге ненастоящий! — крикнул Сасори, безумно хохоча.
— Когда я говорила о том, что надо быть гибче, я не думала, что ты настолько буквально меня поймешь!
— Бабуля, это не Четвёртый Казекаге, это мой бывший напарник — Орочимару, один из саннинов.
— Ох, внучек, — покачала головой Чиё, — вечно тебя заносило в дурные и неподходящие кампании!
— Так, кажется, я сломал зуб, — сообщил лже-Казекаге. — И я обещал Гааре поиграть с ним, так что я пошёл.
С этими словами он развернулся.
— А ну стоять! — синхронно взревели Сасори и Чиё, выпуская своих марионеток.
*
Орочимару оказался упрям, отказывался признавать, что он не Казекаге, и всё порывался поиграть с детьми и отправиться управлять деревней. На этом его и подловил Сасори, подговоривший Чиё и Гаару подыграть ему.
— Папа, я же стану Казекаге? — спросил Гаара.
— Разумеется, станешь! — заверил его Орочимару.
— Но я же не могу стать Казекаге, пока ты им являешься. А если ты умрешь, то не успеешь уже порадоваться, что я стал Казекаге! Можно, я прямо сейчас стану Казекаге? Хотя бы на день?
Дурацкая уловка, но, как ни странно, сработала. Даже более того, к Орочимару внезапно вернулась память. Но, к удивлению Сасори, никаких попыток бегства Орочимару не предпринимал, лишь попросил его освободить «по старой дружбе», упирая на то, что ему надо вернуться в Деревню Звука и заботиться о своих подчиненных.
— Мы не можем этого так оставить, — покачала головой Чиё. — И ты, внучек… спасибо, конечно, что помог нам поймать Орочимару, но ты всё ещё виновен в убийстве Третьего! Тебе нельзя находиться в Суне, у нас только-только наладились отношения с даймё… благодаря Орочимару, выдающему себя за Казекаге! Узнает кто, над нами будут смеяться все Деревни!
— Давайте посадим его в Кровавую Тюрьму, — предложил Сасори. — Я его сам туда отведу. По старой дружбе.
Тем временем в Ивагакуре
— С чего это ты сама пришла лечить меня, Цунаде? — грубовато спросил Ооноки.
Коротышка Цучикаге висел в воздухе, и глаза его, таким образом, находились на одном уровне с глазами Цунаде.
— Деньги очень нужны, — коротко ответила Цунаде.
— Это хорошо, мне тоже очень нужны деньги.
— Дедушка! — воскликнула Куроцучи. — Тебе нужно вылечить спину!
— Меня могут касаться только ирьёнины Ивагакуре или моя жена!
— Я помолвлена, — фыркнула Цунаде.
— Чакра чужого шиноби может касаться меня только в одном случае: в бою!
У Цунаде был такой вид, словно она сейчас схватит Цучикаге, поломает им все стены вокруг, а потом вылечит. И выставит двойной счет.
— Не надо сражаться, — вылез вперед Чебура. — Давайте лучше дружить!
— Ой, какой хорошенький, — Куроцучи потянула руки.
Ооноки громко откашлялся.
— Внучка, что я тебе говорил, насчёт прикосновений к чужим призывным животным? Сенжу Цунаде, ты готова стать шиноби Ивагакуре?
— Нет.
— Тогда разговор закончен.
Цучикаге развернулся и улетел, и Генма перекатил сенбон в другой уголок рта, приготовившись к тому, что им предстоит долгая дорога обратно.
— Постойте! Не уходите! — воскликнула Куроцучи, ероша шерстку на пузе Чебуры. — Дедушка очень болен, но никогда в этом не признается!
— Извини, но даже я не могу вылечить кого-то на расстоянии, — пожала плечами Цунаде.
— Не уходите, задержитесь, прошу вас, я заплачу вдвойне, только придумайте способ, как помочь дедушке!
— Помочь ему нетрудно, — проворчала Цунаде, — но для этого мне надо как следует помять ему спину.
— Все равно, задержитесь, хотя бы на пару дней!
*
— Что мы имеем? — рассуждала Цунаде вслух вечером. — Нужно вылечить Цучикаге, не прикасаясь к нему. У Нагато есть техники передачи чакры, но для этого вначале надо воткнуть в Ооноки трубку-приемник, на это он никогда не пойдет.
Генма открыл уже рот, чтобы предложить принять чужой облик, но тут же передумал и закрыл. Афишами с предстоящим показом фильма «Принцесса Фуун: Рассвет Надежды» была обклеена вся Ивагакуре, и хорошо еще, что Итачи там изобразили немного искаженным и без шарингана. Но все равно, говорить сейчас о Хенге, означало бы вызвать новую волну ревности в Шизуне.
— Горячий источник?— предложила Шизуне. — Напитать заранее воду чакрой?
— Вариант, — признала Цунаде.
Сделать пару снимков, продать Джирайе за хорошие деньги, машинально подумал Генма, и тут же замотал головой. Самоубийственными способами обогащения пусть сам Какудзу занимается, ну или Хидан, ему можно, он бессмертный.
— Крокодил прав, — сказала Цунаде, — не пойдет. Такой источник учует даже самый распоследний генин-сенсор из Травы (где-то вдалеке икнула Карин), не то, что Цучикаге.