— Точно помню, что нет. Но Алиция была в растрепанных чувствах — случайно нашла забытый эскиз, который ей требовалось срочно закончить и отдать. После такого прокола небось и решила сделать себе монументальную зарубку на память.
— Прачечная, — вслух прочитал майор. — Прадедовский кофр. Запастись ключом, найти конверт. Две последние записи более-менее понятны, а что означают первые?
Страшный человек, сразу ухватился за самое главное! Или у них у всех такой нюх?
— Прачечную тоже можно объяснить, — протянула я в раздумье. — Что-то сдать, получить. — А кофр... Кто знает, вообще-то был у нее старый семейный сундук, здоровенная такая махина, обитая жестью. Понятия не имею, где она его держала. Может, собиралась что-то о ним сделать?
— Положим. Возможно. Оглядитесь повнимательней, вдруг еще что-нибудь любопытное бросится вам в глаза.
Я стала осматриваться, начав, естественно, не с дверного косяка. Письменный стол и его окрестности сохранили вид побоища, правда, сейчас картина была намного эффектнее, чем вчера. Как будто все это каким-то непостижимым образом побывало в аэродинамической трубе. Кто тут потрудился в поте лица? Убийца? А может, сама Алиция искала в спешке что-то важное? Сказать майору?..
Высматривая якобы пепельницу, я скользнула глазом по дверному косяку. Сучок торчал на своем месте, но теперь уже в нем не было ничего необычного — почтенный, невинный деревянный сук, вот разве что чересчур свободно сидел в своем пазу.
Словно усох больше, чем сама доска. Микрофона как не бывало.
Я не знала, что и подумать. А вдруг вчера у меня случилась галлюцинация?
— Ничего такого не вижу, — неуверенно доложила я майору. — Во всяком случае, ничего, бросающегося в глаза. Вот только на столе бардак чуть больше обыкновенного. Да, еще эти свечи...
— Свечи? — вскинулся майор, отводя завороженный взгляд от стола.
Красные свечи, те самые, которые Алиция вчера вытащила из шкафа, теперь лежали на столике горкой мелких стружек. Такое впечатление, будто их настрогали тонкими слоями, но перед тем, как попасть в чьи-то варварские руки, свечи еще некоторое время горели. Рядом с этой кучкой опилок стояла пустая чашка из-под кофе.
Кстати, а мы кофе пили? Да нет же, Алиция сварила его на кухне, принесла в комнату, но так и не разлила.
— Что-то тут не так, — честно сказала я майору — мало ли какая информация ему пригодится. — Чашка не на месте.
— Минуточку, — как-то уж очень ласково протянул майор. — Вот это самое, что творится на столе, и есть «бардак чуть больше обыкновенного»?
— Ох, вы знаете, у людей, имеющих дело с графикой и чертежами, это сходит за обычный рабочий беспорядок. Что для нормального человека бардак, то для нас, грешных, просто набор необходимых вещей. Хотя беспорядка сейчас больше, чем нужно...
— Ага, — с облегчением перевел дух майор, — какое счастье, что у меня в семье никто не занимается графикой. Так что там со свечами и с чашкой?
Я поделилась с ним своими соображениями насчет свечей, и майор с интересом склонился над странной кучкой мусора.
— А почему вы считаете, что чашки здесь не должно быть?
— Кофе мы не пили. Алиция сварила, но потом вспомнила о срочной работе...
Тут я осеклась, внезапно сообразив, что этот забытый эскиз — лишь моя выдумка, способная все порядком запугать, но было уже поздно. Ничего не оставалось, как на ходу сочинять дальше.
— ...и мне пришлось уйти. Про кофе я совсем позабыла. Но если Алиция и пила его одна — а чашка, как видите, одна, — то, скорей всего, не здесь, не за столиком. Не могла же она угощаться, будто не у себя дома. Чашка должна стоять либо на кухне, либо у кровати, либо на письменном столе.
— А эти свечи вы вчера зажигали?
— Нет. Алиция вынула их из шкафа, не знаю зачем, и положила на столик, даже не вставив в подсвечники.
— Но видно, что свечи горели. Это наводит на мысль о госте.
— И одна, при госте, кофе пила? А если угощала, то пила и сама. Без кофе она жить не могла.
— Положим, у нее был кто-то, кто кофе не пьет...
— Угостила бы чаем. Чем-нибудь напоила бы, да хоть кефиром! Нет, тут что-то не так.
Я и в самом деле считала, что с этой чашкой и свечками дело нечисто — ну кому и какого черта понадобилось так их расковырять? Заодно я надеялась с их помощью отвлечь майора от настенной скрижали. Ведь ему проще простого увязать эти загадочные письмена с ее странной просьбой ко мне. А там уж, сколько ни строй из себя непонятливую дурочку, своей мертвой хватки он не ослабит. Сам он их не расшифрует, тут опасаться нечего, Алиция перед смертью проявила чудеса интеллекта. Надпись была сформулирована столь гениально, что однозначно воспринималась как пометки на память, и лишь одна я могла ее разгадать.
Оставив майора в глубокой задумчивости над чашкой, остатками свечей и бардаком на столе, я вернулась в переднюю комнату, чтобы еще раз взглянуть на Алицию. Может быть, способ, каким ее убили, тоже мне что-нибудь подскажет?
— Как она, собственно, погибла? — спросила я у майора, который, увы, тенью последовал за мной.
— Убита каким-то узким ножом или кинжалом. Орудие убийства мы пока не нашли, но ясно, что лезвие было очень узкое и очень острое. Ударили прямо в сердце, со знанием анатомии, жертва, скорей всего, в этот момент лежала.
— Что?! Вот так лежала и ждала, чтоб ее прикончили?
— Очевидно, она перед тем приняла снотворное.
— Вздор! — отрезала я. — Алиция ничего такого никогда не принимала! От нервов — еще куда ни шло, но не от бессонницы! Да еще вчера!
— А что такого было «вчера»? Я неуверенно покосилась на него.
— Вчера у нее работы хватало по горло. Из-за этого я и ушла так рано. А сегодняшний день был у нее по минутам расписан. Не могла она принимать снотворное, зная... зная, что на ней висит столько дел.
— Быть может, приняла не по своей воле.
— По ошибке? Вряд ли она вообще держала его в доме. Говорю же вам, снотворным она не пользовалась.
— Я хотел сказать, — осторожно протянул майор, — возможно, лекарство кто-то ей дал в еде или в питье... кто-то, кому очень нужно было, чтобы она крепко заснула.
Я в изумлении уставилась на него, но вскоре, пораженная пришедшей мне в голову мыслью, перестала его замечать. Ну конечно, способ, каким с нею разделались, тоже мог бы подсказать... Но что именно?
Я уселась в кресло и призадумалась.
Ясно, кто-то сюда приходил. После моего ухода, но еще до ее звонка ко мне. Этот визит окончательно убедил Алицию, что дела ее плохи. Не дожидаясь условленной встречи, она оставила мне инструкцию на стене и наказала прийти как можно скорее, чтобы я успела прочитать. Не будь этого звонка, еще неизвестно, когда бы я к ней попала... Свое послание она, конечно, нацарапала на всякий случай, наверняка надеялась спастись. Должно быть, помешало нечто совсем непредвиденное. Кто-кто, а уж Алиция не ждала бы сложа руки своего конца, не из тех она овечек, которые покорно идут на заклание!
Снотворное! Его подсыпал тот гость. Пришел, дал ей снотворное и ушел. Должен был уйти, иначе как бы Алиция нацарапала эту надпись и позвонила мне? А потом вернулся...
Да, но разговаривала она со мной совсем не сонная. Это я клевала носом, чего себе в жизни не прощу. У-у, фефела несчастная!.. Значит, она говорила со мной, еще ничего такого не съев и не выпив. Хотя я не разбираюсь в барбитуратах, наверняка есть среди них и с отсроченным действием. Интересно, а следы обнаружены? Возможно, ей подсыпали что-то в кофе, а выпила она его позже.
Зачем убийце понадобилось, чтобы Алиция уснула после его ухода? А затем, чтобы вернуться и убить ее. Но почему он не сделал этого сразу? Оставил ее в добром здравии, позволил кое-что предпринять... Вот-вот! Интересовался, что она станет делать, напуганная его приходом! Хотел таким образом что-то выведать!
Так кто же это все-таки был? Тот, о ком она слишком много знала, или тот, кто хотел сам о чем-то узнать?