Синьоре Карапузо страшно хотелось узнать, как устраивается синьора Верзили, когда ей приходится выходить из дома. Подобно некоторым высоким, точно башни, прическам, крокодил, должно быть, является немалой помехой в автобусе, в трамвае и вообще в местах, где скапливается много народа. Правда, у синьоры Верзили имелась машина, а владельцы машин могут позволить себе многое, недоступное беднякам, вынужденным передвигаться пешком. Но даже для людей, имеющих машину, крокодил является все-таки модой довольно обременительной. Для того чтобы носить крокодила, надо либо все время стоять, либо сидеть на сиденье без спинки, чтобы животное могло вцепиться в вас хорошенько и свободно опустить хвост на землю. А как быть в автомобиле? Может быть, синьора Верзили садится на крокодила и подсовывает под ноги его большой хвост? Но не задыхается ли тогда крокодил? В конце концов синьора Карапузо решила, что либо синьора Верзили носит крокодила только дома, либо же всучает его шоферу и забирает назад, когда выходит из машины. Впрочем, подумала синьора Карапузо, никому же ведь не приходит в голову ездить в трамвае в вечернем платье со шлейфом, диадемой и декольте. По-видимому, крокодила надевают только по вечерам и в особо торжественных случаях, отправляясь в оперу или на бал. Нельзя отрицать, однако, что даже днем — в саду или же в манеже — крокодил, но только меньших размеров, вроде того, что был у горничной, свободно сидящий на английском костюме цвета опавших листьев, выглядел бы весьма элегантно.
Обо всем этом синьора Карапузо размышляла про себя, не открывая своих мыслей синьоре Верзили: она понимала, что они еще недостаточно близки, чтобы беседовать о такого рода предметах. Но синьора Карапузо дала себе слово полностью удовлетворить свое любопытство, как только они подружатся. И кто знает, может быть, синьора Верзили — а она, кажется, женщина щедрая — достанет ей у своего поставщика по дешевке какого-нибудь крокодила, пусть даже немного поношенного.
Единственным существенным недостатком новой моды показалось синьоре Карапузо то, что крокодил, не переставая впиваться в синьору Верзили своими когтями, то и дело широко разевал огромную зубастую пасть и резко захлопывал ее с неприятным лязгом. При этом синьора Верзили всякий раз вздрагивала, как при землетрясении. Вероятно, крокодил проголодался, подумала синьора Карапузо, а может, он просто зевает от скуки. Недостаток этот, впрочем, было бы нетрудно исправить. Достаточно надеть на крокодила намордник вроде тех, что надевают на собак. Правда, красота крокодила при этом, конечно, пострадает.
Прошел чуть ли не час. Синьора Карапузо, всегда уверявшая, что знакома с правилами хорошего тона, встала и принялась прощаться. Ей хотелось бы получить у синьоры Верзили кое-какие сведения о крокодиле, но она не решалась ее расспрашивать. Величественно, по-прежнему волоча на себе огромное пресмыкающееся, хвост которого свисал на пол на добрых полметра, синьора Верзили прошествовала впереди своей гостьи по коридору, ведущему в прихожую. Оказавшись в коридоре, синьора Карапузо не устояла перед вполне простительным искушением и, подавшись вперед, погладила спину чудовища. Она надеялась проделать это незаметно, но, споткнувшись о проклятый хвост, уткнулась носом прямо в чешую и едва не задохнулась от источаемого ею едкого болотного зловония.