И развернулся, даже не сомневаясь в том, что меня послушаются. Пусть только попробуют не послушаться!
И действительно. Курица даже не кудахтнула, нырнув в дверь, а ее «женишок» пошел за мной молча, я просто слышал его легкие шаги за спиной. Но когда мы выбрались из женской части общежитий и перешли в нашу, мужскую, геккон ускорил шаг и пошел рядом со мной. Он едва доставал мне до плеча макушкой, но выглядел при этом так, словно мы как минимум одного роста. Ни капли неуверенности.
И слова, которые он произнес, когда я отконвоировал его на этаж перваков, свидетельствовали о том, что почтительности эту ящерицу еще учить и учить:
― Она моя.
Я не стал показывать хоть какие-либо эмоции и лишь посмотрел на него сверху вниз. Прямо. Глаза в глаза. Внутри зрачков вспыхнула родовая сила и замерла на самом краю восприятия.
Геккон сначала было стойко воспринял эту маленькую дуэль, но с каждой секундой ему становилось все сложнее и сложнее. Василискам не смотрят в глаза. Если ты встретился с ними взглядом — твоя жизнь уже в их руках.
Он моргнул. И неожиданно этим сбил мою концентрацию. Золотые звездочки на черном бархатном фоне погасли. И моя сила хищно рванулась вперед, силясь раздавить соперника. Но как раз этого было делать ни в коем случае нельзя!
С огромным трудом удержав магию в узде, я зло прошипел:
― Ты решил покончить жизнь самоубийством?
― Нет, ― коротко мотнул головой геккон. Он выглядел слегка потрепанным, но не настолько, насколько должно бы. ― Она. Моя. Тебе ничего не светит, василиск.
― Посмотрим, ящерка. Посмотрим. ― Мне почему-то резко стало весело.
Это как посмотреть на забавного маленького детеныша, который не осознает пропасти сил и навыков между нами и гордо скалит на тебя мягкие молочные клыки.
Спорить с этой мелочью было ниже моего достоинства. Так что я просто развернулся и пошел к себе, не обращая больше внимания на геккона и его амбиции.
А зря…
Адэрин Дон Энго
― Окно открой! ― сердито пропыхтел некто снаружи.
Я едва успела с писком повиснуть на руке у воинственной гиены, которая на скрип и шуршание около рамы отреагировала стандартно по-гиеньи: вскочила с постели, схватила табурет и занесла над головой, чтобы треснуть вторженца.
― Тихо, это свои! ― Я уже не обращала внимания на то, что подол ночной рубашки задрался чуть ли не до попы, а лямки соскользнули с плеч. ― Это мой жених! Он маленький и славный, не бей его!
― Какой гнили? ― удивилась гиена. Удивилась — потому что я висела на ней и мимими-призмила в полную силу. Иначе воинственная дева наверняка испытывала бы другую эмоцию: праведную злость. ― Ты что здесь делаешь, мелкое недоразумение?!
Это она пыхтящему геккончику. Парень влез в окно и устало плюхнулся на пол.
― Уф… Василиска обходил, ― пояснил он, вытирая шелковым платочком пот со лба. ― Гнилой петух запечатал дверь в мою комнату и поставил сторожок!
― Хотите трахаться — идите в коридор, ― по-своему отреагировала гиена, ставя на место табурет и забираясь обратно в свою постель. ― Хотя на вашем месте, ― тут она скептически хмыкнула, смерив взглядом сначала меня, потом Тина, ― на вашем месте я бы подождала свадьбы. А еще лучше — поискала других супругов. Вы оба настолько мелкие недоразумения! Вы хоть подумали, что у вас родится? Микроб с перьями и отваливающимся хвостом?
― Ну, во всяком случае, это будет симпатичный микроб, ― бесстрашно фыркнул на нее геккончик и поднялся с пола. ― Успокойтесь, прекрасная леди, мы не собираемся «трахаться», как вы изволили изящно выразиться. Просто мне надо поговорить с моей цыпочкой и сообщить ей важные новости, а всякие чешуйчатые петухи слишком много о себе воображают. ― Тут Тин посмотрел наконец на меня и неожиданно одобрительно хмыкнул: ― А ты не такой уж младенец, когда одета, точнее, раздета правильно.
― Ты глянь на него, только недавно сообщал о благородных целях. Но не прошло и секунды, как откровенно пялится. Не верь самцам, птичка, у них нет морали. Хитрые, изворотливые и слабые.
― Одно другому не мешает, ― пожал плечами наглый мелкий паразит. ― Тем более что моя невеста и сама не возражает. Даже не пытается прикрыться.
― Чего ты там не видел? ― Я пожала плечами и все же поправила ночнушку. ― Все женщины на свете устроены одинаково. И у меня всего две молочные железы и одна задница, ничего необычного.
К моему величайшему изумлению, геккончик чуть приоткрыл рот и порозовел. Гиена же схватила подушку и захохотала в нее как… как гиена, да. Я уже упоминала, что смех у соседки отвратительный? Ну, это не ее вина.