― Так никто не рвал. Она сама сгорела. ― Держать хорошую мину при плохой игре я еще в детском саду научилась. Том, настоящем, человеческом.
Паучиха только загадочно сверкнула на меня глазами. Но драться, кажется, передумала. Или не хотела изначально? Вот в чем они с василиском похожи, так это в умении «лицо кирпич». Или у членистоногой в принципе плохо с лицевыми мышцами: от рождения не развиты.
Но подумать мне было о чем даже без мимических особенностей пауков. Потому что я действительно ничего не жгла. И вообще, моей курочке, кажется, эта паутина была по барабану. Она ее не беспокоила ничуть. Тогда почему шелковые нити вспыхнули?
И только тут до меня вдруг дошло, что в столовой как-то необычайно тихо. Никто не гремит подносами. Не орет, чтобы ему оставили мясной подливки. Не болтает об уроках, мальчиках, девочках и домашних заданиях.
Все сидят за своими столами с напряженными лицами и таращатся на меня.
Дейлен Албаази
― Эрна, тебе пора на занятия. ― Я протянул паучихе руку, стараясь даже не смотреть в сторону Адэрин. Хотя буквально пару минут назад настолько тщательно следил из-за угла за ситуацией, что паутина сама воспламенилась от взгляда. Со мной такое было впервые. То ли дар не удержал, то ли огонь. ― Идем, я тебя провожу.
На удивление, арахна не стала спорить. Взяла меня под руку и пошла в сторону выхода из столовой. Только ее паук почему-то остался там, где сидел: вцепился в потолочную балку над головой Ады.
Я помнил, конечно, про эту особенность арахнов. Они единственные, кто может довольно далеко удаляться от своего магического облика, оставаясь с ним на связи с помощью невидимой паутины. Но сейчас мне очень не нравился расклад сил.
― Аппетитная курочка, ― вдруг сказала Эрна, даже не глядя на меня.
― Если ты попытаешься сожрать кого-нибудь в этой академии, я тебе самолично все восемь лап оторву. Благо на фертильность это не повлияет.
― Это звучит очень… романтично, ― выдала девушка с абсолютно нечитаемым лицом и отозвала свою духовную сущность из столовой.
Вот и пойми теперь, то ли насекомое научилось сарказму, то ли такие угрозы партнеру у них действительно считаются ухаживаниями. Из серии «оторвет лапы — значит, не смогу двигаться. Не смогу двигаться — значит, будет он меня сам всячески обихаживать, кормить и любить». Суровая паучья романтика.
― Мне точно надо туда идти? ― Внезапно паучиха остановила меня на полпути в аудиторию.
― Разве главы кланов не договорились об этом? ― не понял я причин сопротивления.
― Да. Но я не понимаю. Меня продали, чтобы родить. Зачем учиться? Знания самки не переходят кладке. Давай я просто рожу.
― Нет уж. ― Я внутренне содрогнулся от такого отношения, но объяснять паучихе нормы нашего сообщества, во всяком случае сейчас, готов не был. ― Старшие лучше знают. Сказали — будешь учиться, значит будешь. Идем, аудитория уже близко.
М-да. Как-то я не сообразил, что, несмотря на то что Эрна скорее моя ровесница, в академию она поступит на первый курс. Хорошо, не на приготовительный. То есть нет. Лучше бы на приготовительный!
Потому что на первом курсе у меня уже учится Адэрин. Мы соблюдаем данное слово на людях, она не дает повода для ревности, но… но кто его знает, что в голове у паучихи?!
В аудиторию я ее отвел, посмотрел, как она устроилась за последней партой и как к ней через стену прибежала ее магическая восьминогая тварь. Прибежала, напустила вокруг человеческой своей части слюней (я даже думать не хочу, как это на самом деле называется, если выделяется с другого… кхм… конца) в виде шелковых нитей и, такое впечатление, начала что-то шуршать носительнице на ухо, как старуха-сплетница. А Эрна еще и голову склонила, будто прислушиваясь.
Увы, пока больше ничего сделать я не мог. Разве что зацепиться взглядом за промелькнувшую мимо Аду. Она пришла в окружении братьев, гиены и молоденьких волчиц. Подчеркнуто подальше держась и от меня, и от Эрны. То есть, на первый взгляд, повода для беспокойства нет. Можно идти на свои занятия… нужно.
Сюрприз обнаружился, когда я добрался в столовую на обед. Эрна опять сидела за одним столом с Адэрин. Паучиха хрустела какими-то огромными жареными тараканами с человеческую ладонь, уже без маскирующего кляра. И не сводила огромных глаз с лица курочки.
Ада под этим взглядом едва ли не давилась супом, заодно старалась не смотреть на блюдо паучихи. И все остальные участники трапезы за ее столом выглядели слегка пришибленными. М-да, действительно, мерзость редкостная. И снова не понять — то ли она специально всем на нервы давит, то ли реально не понимает.