— Ишь, дочь огня и крокодила, — усмехнулась Элейн, глядя на рваный, явно первый полёт девушки, — обычный ведь Феникс. Только как она здесь оказалась?
И заторопилась назад к лодке. Следовало поймать неразумную птаху и… Не оставлять. Не оставлять, как восемь лет назад Элейн бросила своих дочь и сына. «Как вы там, Марицка, Тавир? Живы ли?»
5
Элейн старалась не терять огненную птичку из виду. Своих крыльев не было: не овладела. А так бы взлетела, конечно, схватила бы мелкую. Ну что уж теперь.
Ветер откинул девушку от моря к джунглям, тонкая фигура в ореоле золотисто-алого пламени проскользнула над головой. Элейн выругалась и затопала в ту же сторону, не глядя под ноги. А зря.
Проклятая ловушка схлопнулась над головой, когда женщина ухнула в яму. Спасибо, что без кольев на дне. Глубокая и стенки скользкие. Попытки дозваться команду не увенчались успехом. И Элейн пришлось пожертвовать чистотой одежды и всем запасом брани, чтобы, еле как раскорячившись, впиваясь каблуками и пальцами в жирную землю, добраться до верху. Поднять плетёную из лозы и веток решётку оказалось довольно просто, благо, силы физической в капитане было достаточно. А уж злости бы хватило на троих.
Вот только времени это заняло прилично. Уже солнце стояло в зените и грязь засохла на одежде, когда Элейн, тяжело отдуваясь, выкатилась на край ямы и лежала, размышляя, что делать. Девчонку из виду она явно потеряла, тогда что? Надо возвращаться к лодке, двигать на корабль и хорошенько сегодня выпить с Данхо. И если он не отрубится, как обычно, сразу, заняться с ним страстной любовью. А можно и вовсе ему пить не давать. Всё же она капитан, да и старше его на десять лет — может запретить ему что угодно, пока он ей служит.
Планы на вечер и ночь так захватили разум Элейн, что возвращалась к пляжу она медленно, позволив едва видным тропам вести себя. Тщательно огибала ямы, как та первая, и другие бесхитростные ловушки. Шла и разглядывала деревья, цветы, черепки посуды, обрывки венков, обломки копий и стрел. Даже увидела мартышку, та сидела, выпучив глаза, возле большой витой раковины и ела банан. Женщина подозвала зверька, но тот покосился и ловко вскарабкался на сгоревшее до половины дерево, оттуда перепрыгнул на другое и был таков.
Элейн прошла ещё немного. Камни под ногами были ещё тёплыми, будто и в самом деле после извержения, а местность казалась некогда обжитой. Вот тут бы хорошо встал дом, там ещё один, между ними уютный сад и качели. Мечты-мечты. Однажды Элейн точно поселится на маленьком острове и будет его полноправной хозяйкой. А пока…
Нашла колодец, до которого не добрались ни горячие камни, ни огонь с деревьев. Привязанным к лиане бамбуковым ведром зачерпнула воды, напилась. И только после этого поняла, как сильно её мучила жажда. Запах сожжённых тел всё ещё стоял в воздухе, запрещая даже думать о еде, но вода пришлась как нельзя кстати.
Оттерев куски грязи с одежды, женщина направилась к пляжу. Огляделась. Да, груда туземцев оказалась справа. Значит Элейн вышла гораздо дальше, чем вошла в лес. Рядом с кучей некогда живых тел должна быть и лодка. «Проклятье, из-за обломков кораблей ничего не видно», — беззлобно ругнулась капитан, шагая по песку. Остановилась. Оглянулась.
Её путь пересёк семь цепочек следов. Пять вглубь острова, две, торопливые, с шагами отстоящими друг от друга далеко, к куче тел. Сердце забилось чаще. Ком подкатил к горлу. Элейн пошла по следам в сторону туземцев.
Лодки не было. Матрос был. Мёртвый. Три удара под сердце ножом.
— Кто? Кто это сделал? — Элейн затрясла бесчувственное тело.
Мелькнул под приоткрывшимся веком тёмный глаз, на губах мужчины вздулся и лопнул кровавый пузырь, забрызгав блузку капитанши. Последние слова того, кто служил ей верой и правдой шесть лет, обжигающим холодом окатили женщину:
— Они схватили девочку, уплыли. Тот учёный и Данхо…
6
— Ты не понимаешь! Ведь это — источник силы!
— Естественно, я не понимаю, ведь я там ничего не увидел!
— Ты глупый, Данхо! Ты видел, как энергия закручивалась? Видел! А в других местах такого не было. Это значит только одно…
— Это значит, что всякие придурки теперь будут отлавливать Детей Богов и резать их ради мифического источника силы, которого, может даже, и нет!
— Послушай, в этом мире слишком много удивительных вещей. Объективно, даже восемьдесят лет мало, чтоб их всех посмотреть. Ты разве не хочешь жить вечно?
— После того, что я видел, не особо.