* * *
... И каждый раз, входя в колёсную рубку, капитан вспоминала тех полудохлых змеелюдов и не узнавала их в этих огромных красавцах, которые будто пушинки вращали рычажыщи колёс. Широкие спины так и бугрились крепкими мышцами. Мощные руки даже ещё не вспотели. Карминово-красные хвосты переплелись на полу, будто так парни общались.
Элейн вошла, впитывая открывшуюся перед глазами картину — её сокровища: Джанпришьюрайя и Нгъянурочаче.
— Джан, Нуро, ну как у вас тут? — спросила она, любуясь синхронностью движений. Две змеиные головы повернулись к ней, ощерились весёлыми улыбками, радостно мигнули жёлтые глаза.
— Лучше некуда, мам, — ответили хором Ангуис. А женщина, уже давно бросившая затею отучить их от такого обращения, пожелала хорошей работы и отправилась на палубу. Хотела заглянуть к нанимателю в карцер, но передумала: болтать он горазд, так вся ночь пролетит, а остров уже близко.
* * *
На рассвете бриг едва не напоролся на риф, лишь мастерство Данхо, да втянутые вовремя колёса спасли судно. Море к тому моменту успокоилось, толчки прекратились. И Элейн высматривала место швартовки. Хотя всегда можно было бросить якорь и отправиться на лодке, капитанша искренне не любила мелкие посудины. Ведь в них не помещалась зачастую вся добыча.
Медленный ход и светлый рассвет позволили рассмотреть остров. Возвышенность всё же была — близко к северной оконечности, чуть дымилась. Неужто, вулкан? Обычно остров нельзя было увидеть: плотные миражи показывали ровные воды. Оттого и корабли то и дело, норовя пройти прямо, напарывались на рифы. Но теперь, как и ночью, всё виднелось отчётливо.
— Будет чудо, если мы отсюда выберемся живыми, — будто ни к кому не обращаясь, сказала Элейн.
Команда, занятая парусами, не ответила. Данхо лишь хмыкнул и крутанул руль, обводя остов галеона.
Пальмы догорали. Ветер разносил искры с их верхушек, те гасли. Листы отламывались и валились на песок. Элейн скривилась. Уж слишком всё это было странно.
— Капитан!
Пронзительный крик из вороньего гнезда мог выбить из равновесия кого угодно, но не Элейн, которая сама обучила беглого певца такому воплю. Рука, почти чёрная на бледно-голубом небе, указала на берег чуть в сторону. Женщина подняла подзорную трубу, но и без неё уже видела горстку людей. Мёртвых? Скорее всего. Хотя...
— Лодку, живо!
Любопытство победило жадность. Да и что тут брать? Неугомонного заказчика, который назвался Элоизом, привели с одним условием, что он не будет болтать. Элоиз вертелся, дёргал свою сумку через плечо, поправлял круглые очки и жадно, как голодный зверёк, всматривался в тёмные силуэты на сером песке.
Данхо и ещё четыре матроса отправились с капитаном и учёным. Все хмуро молчали, готовые к нападению. Но люди на берегу были не очень-то живы. Лишь один волочился на обрубках ног к пришлым. Он залопотал что-то, понял, что его речь им неведома, и замолк.
— Позвольте мне, — не удержался Элоиз и первым спрыгнул в воду, взвизгнул, поскользнувшись на морской звезде, еле как удержал равновесие, и бросился к человеку.
Тот вцепился в пришлого, бормоча и закатывая глаза. Элоиз кивал. Спутники уже стояли рядом.
— Так, — дождавшись окончания лепета, произнёс Элоиз, — такие образцы тел мне не требуются. Надо посмотреть на центр волнения. — И, отпихнув от себя туземца, бодро зашагал к лесу.
— А ну стоять! — рявкнул Данхо, злой и уставший после бессонной ночи. Элоиз обернулся на него непонимающе. — Что он тебе сказал?
— Ой, да всякую ерунду. Что его жена осталась в деревне, что она дочь огня и крокодила, и что это она их покарала. Ничего особенного. Попрошу меня не тревожить, пока я собираю образцы.
Туземец тоже обернулся на равнодушный тон Элоиза и повалился на песок. Жизнь покинула тело.
— Что будем делать, капитан Элейн? — спросил Данхо, обозревая груду сожжённых тел.
— Один мальчик остаётся у лодки, ты и трое других идёте с этим придурошным. А я посмотрю на эту дочь огня и крокодила.
— Так дело не пойдёт! — Данхо заступил капитану дорогу, раскинул руки. Прошептал, явно нарываюсь на оплеуху: — Я не отпущу тебя одну, Элейн! — И отступил, подчинившись взгляду: жёлто-зелёному пламени, вспыхнувшему в глазах женщины.
— Встретимся здесь, Данхо.
Элейн пробралась через джунгли. Под ногами шныряли ящерицы и змеи, над уцелевшими цветами танцевали пёстрые бабочки. Всё было бы славно, если бы так не несло гарью тел.