Шляпс тем временем уставился в небольшое зеркальце, висевшее на стенке, и поднял голову вверх, рассматривая подбородок. Его хлипкая, почти незаметная на фоне носа-картошки бородка совсем потеряла человеческий вид. Люминограф попытался пригладить ее рукой, и она, на удивление, поддалась — еще бы, стала бы пара-тройка волосков сопротивляться.
Потом господин Диафрагм решил поправить воротничок, но засмотрелся на лицо — на щеках и под глазами извивались… не то чтобы морщины, скорее что-то на них похожее, маскирующееся, но появляющееся вовсе не из-за старости, а от постоянной хмурости и редкого проявления эмоций. Словно бы все лицо разом нафаршировали грустью, и любой, даже самый грустный-прегрустный клоун, встав рядом покажется просто образцом комизма.
Шляпс не так часто обращал на это внимание — начнем с того, что он в принципе не так часто смотрелся в зеркало. Ну и правильно, чего время лишний раз тратить? Но пару-другую раз, мужчина все-таки замечал это.
Шляпс попытался разгладить кожу.
— Ять-переять, ядрить-перекатить! — в воздухе словно бы заскрипело тысячелетнее дерево, страдающие пневмонией.
— Простите? — поднял голос Шляпс, пытаясь перекричать шум Аномалососа, и повернулся к молодому человеку. — Что вы сказали?
— Ничего, — отозвался тот. — Мне осталось еще чуть-чуть!
— Я вас и не тороплю, — буркнул люминограф. — Но вы точно ничего не говорили?
— Нет же!
Шляпс снова повернулся к зеркалу.
— Чпунь-дрампунь-кукнь!
— Простите, вы что, издеваетесь? — последняя фраза разлетелась громом — молодой человек выключил Аномалосос. Магической аномалии в углу уже не было.
— Ээээ… Нет, работаю. Аномалия устранена! Платите сразу, или в конторе?
— Слушайте, если вы… ай, ладно с вами, идите… куда-нибудь. Сколько я вам должен?
— Пятнадцать философов!
Шляпс аж закашлялся.
— Простите, пятнадцать? По-моему, это не просто грабеж средь бела дня, а свинство какое-то. С каких пор все так подорожало?
— Ну, нам доставили новые модели Аномалососов — просто на их покупку уходит больше философов…
— Ой, да будьте вы прокляты, — люминограф полез в ящик и загремел золотыми монетами.
— Ну, это прихоть нашего начальства, простите…
— Тогда будь проклято ваше начальство, что уж там, — вздохнул Шляпс и выудил монеты.
Взгляд молодого человека тем временем решил побродить по комнате и, наткнувшись на светопарат, отказался двигаться дальше.
Шляпс заметил это.
— Да, это светопарат. И нет, даже не думайте, я не дам вам поделать люминок.
— Я и не собирался просить. Просто хотел предложить… а сделайте мою люминку, а? Тогда заплатите полцены.
— Думаете, ваше начальство будет радо такому раскладу? — Шляпс терпеть не мог бредовые идеи — в принципе, он не мог терпеть практически все. Проще составить список вещей, к которым он относился терпимо — там было бы всего позиций пять, а в списке любимых вещей — одна-две, и то с натягом.
— Ну, я просто заплачу вторую половину из своего кармана. Идет?
Господин Диафрагм не стал особо долго думать. Нет, он вовсе не был скрягой, и всегда даже с некоторым удовольствием — хотя в случае Шляпса, это чувство надо приглушить раз так в десять, положив в картонную коробку, — тратил философы на что-то, что ему казалось интересным. Но экономия — один из трех китов, на которых держится мироздание. Или один из слонов. А может, вообще панд — кто его знает, на чем там стоит это мироздание.
— Вставайте около окна, так больше света, — Шляпс потянулся за светопаратом, вставил туда стеклянную карточку и засыпал порошок.
Молодой человек уже обустроился у высокого, но узкого окна.
— Только не двигайтесь, хорошо?
— Шлян-понтрян, как-зачем-чегойс?
— Что-что? — люминограф опустил светопарат.
— Пока ничего… Я собирался сказать хорошо.
— А, — Шляпс поднял светоапарт, но тут же опустил. — Вы ничего не слышите?
— Нет…
— Так, хорошо, прекрасно. Это беготня меня доведет…
Вверх рвануло цепкое щупальце дыма, и люминка аккуратно выскочила из прибора. Хозяин дома вручил ее юноше вместе с золотыми монетами.
— Ого! — молодой человек покрутил свое изображение, играющее оттенками негатива. — Спасибо!
«Пожалуйста» и другие вариации этого слова Шляпс, кстати, тоже говорить не любил — ну а смысл? И так понятно, что это подразумевается.
— Молодой человек, — окликнул Диафрагм своего гостя. — А вы точно ничего не слышали?