Он стоял лицом к Маккейну, они были на одном уровне друг с другом, не более чем в ярде друг от друга. Два крокодила были прямо под Алексом, взбирались друг на друга, хватая воздух. На данный момент он был в безопасности. Но он был вытянут, висел в пространстве, цепляясь за трубу пальцами. Его запястья и руки уже чувствовали напряжение, поскольку они поддерживали весь вес его тела, а в плечах нарастал ожог от молочной кислоты. Все было именно так, как сказал Маккейн. На самом деле он причинял боль самому себе, и чем дольше он там висел, тем хуже становилось. В конце концов, конечно, ему пришлось бы отпустить. И в этом был весь ужас. Как только он упадет, будет только больше боли, а затем смерть. Сколько у него было времени?
“Дольше всего кто-либо когда-либо оставался на месте - восемнадцать минут”, - сказал Маккейн. Он говорил медленно и ровно. Ему не нужно было повышать голос, чтобы его услышали. “Человек, о котором идет речь, потерял рассудок еще до конца. Он хихикал, когда падал. Но у тебя, Алекс, у тебя есть одна надежда, один шанс выжить. Мои люди могут стрелять в крокодилов и отпугивать их. Но сначала ты должен ответить на мои вопросы, и ты должен заставить меня поверить тебе. Если ты сможешь сделать так, чтобы это произошло, тогда ты будешь в безопасности ”.
Алекс выругался. Было трудно говорить. Вся его концентрация была сосредоточена на своих руках, на усиливающейся боли в них, на необходимости не отпускать.
“Мне не нравятся такие формулировки, Алекс”, - сказал Маккейн. “В конце концов, я рукоположенный священник. Хочешь, я отлучусь на пять минут и вернусь, когда ты будешь в лучшем расположении духа?”
Один из крокодилов прыгнул к нему. Инстинктивно Алекс подтянул ноги, согнув их к животу. Движение усилило нагрузку на его руки, но он действительно услышал, как челюсти животного сомкнулись, и он знал, что между ним и его лодыжками были считанные дюймы.
“Нет”, - закричал он. Его голос был сдавленным. Он был не похож на себя. Но он должен был покончить с этим. “Спроси меня, чего ты хочешь”.
Он висел меньше минуты. Это уже казалось дольше. Он никогда не справился бы с еще пятью, не говоря уже о еще семнадцати. В своем отчаянии он обнаружил, что извивается. Его запястья скрестились, и ему пришлось дернуться всем телом, чтобы оказаться лицом к лицу с Маккейном.
“Тогда первый вопрос”. Маккейн сделал паузу. Он говорил намеренно медленно. Он знал, что каждая секунда только усиливает пытку. “Почему ты был в Гринфилдсе?”
“Это была школьная поездка”.
“Ты все еще лжешь мне, Алекс. Я собираюсь оставить тебя ненадолго ...” Маккейн повернулся спиной к Алексу и ушел. Внизу, на пляже, крокодилы корчились вместе в неистовстве когтей и чешуи, черных глаз и зубов.
“Это правда!” Алекс крикнул ему вслед. Его руки вспотели, что еще больше затрудняло его хватку. “Это был проект по биологии для моего учителя мистера Гилберта. Но потом МИ-6 попросила меня помочь им. Они не были заинтересованы в тебе. Это был Леонард Стрейк ”.
Маккейн повернул назад. “Продолжай”.
“В Гринфилдсе кто-то был. Информатор...” Как его звали? Алекс в отчаянии вспомнил. “Филип Мастерс. Он пошел в полицию, а потом его убили. Вот почему они хотели разузнать о Страйке ”.
“Ты взломал его компьютер”.
“Они дали мне карту памяти. Это было все, что они просили меня сделать ”.
“А как насчет ядовитого рассвета?”
“Они никогда ничего не говорили о Ядовитом Рассвете. Они никогда даже не упоминали об этом при мне. Говорю тебе, они узнали о тебе и Страйке, только когда я сказал им, что видел вас вместе.”
“Это было очень прискорбно. Что еще ты им сказал?”
“Я сказал им, что слышал ваш разговор ... Но ты не сказал ничего, что имело бы хоть какой-то смысл. Я отдал им материал, который нашел в офисе Страйка ”. Алексу казалось, что его руки вырывают из плеч. Он чувствовал, что его тело висит в пространстве. Он не осмеливался взглянуть на крокодилов внизу. “Но я никогда даже не разговаривал с ними снова. Я не знаю, что они знают. Они больше ничего не знают. . . .”
Маккейн позволил ему болтаться в тишине. Десять секунд растянулись до двадцати, а затем до полминуты. Алекс чувствовал каждую из них. Он чувствовал, как его кости выворачиваются в суставах, и знал, что Маккейн делает это нарочно. Он смотрел прямо в глаза Алексу, как будто пытался прочитать, что происходит в его голове. Алекс попытался ослабить хватку, но его ладони были такими скользкими, что малейшее движение могло заставить его упасть. Беккет придвинулась к нему ближе. Она тяжело дышала, наблюдая за борьбой Алекса с явным удовольствием. Он мог видеть свое отражение в темных кругах ее очков.