– Осень началась. Погода скверная. Помнишь, какой был чудный вечер после Премии? Я все думаю про того мужика с сигаретой…
– Не надо думать. Тем более о мужиках… Иди ко мне…
Вечером Давид и Маша поехали в «Турандот».
– Как мне здесь нравится… Очень буржуазно! Доди, ты молодец! Спасибо!
– Кстати, забыл тебя спросить. Как ваша премия? Вам же тоже там что-то дали? Вашему мега гламурному журналу?
– Ах! К сожалению, без сюрпризов. Нам дали только вторую. По этому поводу в офисе все ныли и возмущались всю неделю. «Мы – лучшие!» «Мы задаем тренды» «У нас лучше целевая» «У нас элитные рекламодатели, а те – почти масмаркет» Все в том же духе! В следующем году дадут первую премию нам. Надеюсь. Между двумя-тремя первыми мировыми брендами всегда жесткая конкуренция. Идем нос к носу… К счастью, еще пока рекламные объемы не сильно пострадали. Хотя, конечно, внутри есть дифференциация. Диджитал уже опережает по объемам бумагу.
– А как вообще впечатление от мероприятия?
– Как всегда! Гламурно. Хорошая публика. И я обожаю черную икру. Лично я всем довольна! Правда я не поняла, чего ты наехал на Илону?
– Я?!!!
– Доди, милый, конечно, ты! Чего-то там сказал ей про ориентацию! Это ерунда. Илона не имеет влияния на мою жизнь. Но вообще смешно!
Давид на некоторое время потерял дар речи. Значит, ему не померещилось? Что-то пошло по-другому? Ведь он отлично помнил тот вечер. Здесь Маша увидела мужика лет пятидесяти, с всклокоченной бородой и широкой улыбкой нерусского человека. Он радостно махал Маше рукой. Маша тоже ему махнула, и мужик подошел к их столику.
– Давид, я тебе хочу представить Томаса Шнайдера, лучшего фэшен-фотографа Германии и не только… Сейчас он в Москве. Кое-что снял и для нашего издания. Я просто обожаю его работы!
Маша обратилась к фотографу по-немецки:
– Томас, это Давид, мой друг. Он руководит большой компьютерной компанией. Очень умный и все знает про программирование. Ты здесь ужинаешь?
– Оооо! Здесь так дорого! Это как-то недемократично. Москва – очень дорогой город! Это не Берлин и даже не Мюнхен! Маша, я здесь на встрече. Друзья пригласили. Ужинать здесь добровольно я бы не стал. Программирование – это так современно. Кто бы мог подумать тридцать лет назад, что будет такая сущность – программы. И вся жизнь будет зависеть от них? Я не быстро перешел на цифровую камеру. И все равно пленка – это настоящее искусство!
Когда фотограф ушел, Давид спросил:
– Маша, я очень плохо знаю немецкий. А что у него на майке написано? Там что-то про стену?
– Ну да! Там написано: «Верните мне берлинскую стену!»
– Ничего себе! Немец не доволен объединением Германии?
– Ну, там разные люди есть. А он принадлежит к тому поколению, которое помнит условия жизни в ГДР. Он, естественно, с востока. В Германии пока или уже не преследуют за убеждения и за футболки…
Глава 5
В трудах и сражениях за денежные знаки Давид провел следующую неделю. Периодически в кабинет заскакивал Виктор и спрашивал: «Ну как? Ты готов двигаться дальше?» Но Давид был озабочен только делами этого мира и проводить эксперименты категорически отказывался. Однако в конце недели Виктор добился своего. Они снова приехали к нему домой. В квартире было немного почище. Видимо, Виктор провел генеральную уборку.
– Витя, может тебе завести постоянную подружку? Будет бесплатно заниматься твоим хозяйством.
– К этому «бесплатно» прилагается другая плата. Кстати, не всегда без денежных знаков. Сейчас у меня, старик, просто нет времени. Я очень занят. Надо понять, что можно из этого извлечь. Или закрыть и забыть. Кстати, ты там что-то говорил про своих исторических кумиров. Может, попробуешь взглянуть на них собственными глазами?
– Витя, у меня нет кумиров. Даже в нашем мире. Это не цинизм. Просто я трезво смотрю на вещи и на людей.
– Ну, Павел Петрович, например, которого так оболгали? Или Николай Первый? Ты можешь взглянуть им в глаза и взять интервью…
– Ладно! Павел! Я вернусь обратно без повреждений?
– Надо выбрать человека, которого мы сможем поюзать. Что ты знаешь об исторических персонажах?
– Ровным счетом ничего!
Виктор сел за комп.
– Во! Как тебе светлейший князь Платон Александрович Зубов? Последний бойфренд мамаши Павла. Неужели ей чего-то хотелось в шестьдесят лет? Геронтофил гнусный, не брезговал ложиться в постель со старухой ради денег. По-хорошему ему бы надо шею свернуть… Но свернули как раз не ему… Зато гламурный. Почти как ты… Давай попробуем на три часа… Сможешь почувствовать себя древним олигархом. 15 часов 17 февраля 1801 года. Павел еще был жив… Стоп! У нас разные календари! По какому стилю? За сколько дней до его смерти?