— Посмотрела бы ты на лицо Джанет, когда она ее увидела.
Джанет, одна из маминых ближайших подруг, была «обеспеченной». Термины «обеспеченный», «весьма обеспеченный», «состоятельный» и «со средствами» мама употребляла в качестве эвфемизмов слова «богатый». По ее мнению, только простонародье говорит «богатый». Ее представления о поведении и лексиконе утонченных людей, к каковым она относила и себя, были неизменны. «Утонченный» — еще одно из маминых словечек, вызывавших во мне раздражение. Джанет не была очень богатой, но была весьма обеспеченной.
Сложив руки трубочкой вокруг рта и наклонившись поближе ко мне, мама поделилась мучившей ее тайной:
— Это реплика.
То, что это подделка, было видно с расстояния двух кварталов, причем даже ночью. Одна из тех безумно дешевых подделок, с фурнитурой из жести, с кривыми швами, из какашечно-коричневой кожи, на которых вытеснено LW вместо LV.
— Тебе бы и в голову не пришло, что это копия, не правда ли? — сказала мама и стала ждать утвердительного ответа.
Дело не в том, что маме так уж хотелось иметь сумочку от Louis Vuitton; чего ей действительно хотелось, чего она страстно желала, так это создать впечатление, что бизнес моего отца успешнее, чем он был на самом деле, что отец зарабатывал кучу денег, что он был человеком, которым восхищались в соответствии с им самим установленными стандартами, человеком, который мог себе позволить купить жене сумочку от Louis Vuitton. Поскольку отец считал, что репутация измеряется в долларах, мать считала, что ее двадцатидолларовая подделка под Louis Vuitton повышала мужу престиж в соответствии с его собственными критериями, которыми, так уж получилось, руководствовалась и ее подруга Джанет.
К этому времени я уже научилась в подобных случаях отвечать: «Ты права, никому бы и в голову не пришло».
Задолго до этой встречи мать пролистывала один из своих журналов, то ли «Семейный круг», то ли «Красную книгу», номер, посвященный отделке домашних интерьеров. В разделе «Кухни» маму сразило наповал несравненное очарование обнаженной кирпичной кладки. Даже и без обнаженной кирпичной кладки наша кухня была до тошноты очаровательной: желтые ситцевые прихватки, обшитые красной тесьмой, в паре с полотенцами для посуды, керамические солонки и перечницы в виде куколок детишек-амишей, радио, стилизованное под древний телефон с приделанной сбоку заводной ручкой, и такое количество декоративных петушков, какого не вынесла бы ни одна другая кухня.
К сожалению, в нашем доме не было кирпичной кладки, которую можно было бы обнажить, и, пробежав глазами по статье в поисках интересующей ее информации, мама выяснила, что класть кирпич на гипсокартон было бы непозволительно дорого. Впрочем, журнал, зная, что ценник на несравненное очарование обнаженной кирпичной кладки довольно крут, предлагал своим читательницам доступную альтернативу: облицовку из фальшивого кирпича. Листы формованного полимера цвета красной глины, с выпуклыми изображениями кирпичей с потемневшими якобы от времени, дыма и копоти краями, к тому же монтаж этих листов было не сложнее поклейки обоев.
Весь день, пока мы с сестрами были в школе, мама возилась с ними, лишь изредка делая паузы для того, чтобы потянуться и потереть поясницу. В десять минут четвертого, когда Николь и Дон пришли домой, мама почти покончила с монтажом своей облицовки из фальшивого кирпича. Почти, но не совсем, а поскольку ей хотелось, чтобы дочери в полной мере насладились эффектом, а это возможно только тогда, когда работа полностью выполнена, мама крикнула: «Не входите». Николь и Дон плюхнулись на диван. Через несколько минут ввалилась и я (так как была копушей) и увидела Николь, которая рисовала окруженное горами озеро с пролетающим над ним ястребом. Дон расковыривала экзему на локте и, не отрываясь от своего занятия, сказала: «В кухню не входи».
Не успела я спросить почему, как мама прокричала: «Девочки, входите». Подобно ведущей телевикторины, призывающей зрителей обратить внимание на главный приз, она взмахом руки пригласила нас войти в кухню.
— Та-да-да-да, — пропела мама и спросила: — Правда ведь, не отличить от настоящего кирпича?
Дон закивала как болванчик и сказала:
— Очень похоже на тот камин, где леди изготавливали свечи, — а Николь добавила: