«Ханойские каникулы» подали в больших бокалах, украшенных дольками лайма, побегами лемонграсса и пластмассовыми обезьянками, зацепившимися за бокалы хвостами или ручками. Были времена, когда Банни не преминула бы незаметно сунуть розовую пластмассовую обезьянку в кошелек, но они прошли. Труди поднимает бокал:
— За счастливые финалы и новые начинания. — И вся компания дружно чокается.
— И за новоизбранного президента Барака Обаму. — Лидия поднимает бокал так, что это больше похоже на приветствие, чем на тост, и они отдают дань уважения первому американскому чернокожему президенту.
— И чтобы в следующий раз — за женщину, — добавляет Труди.
Несгибаемых либеральных демократов Джулиана, Лидию, Труди и Эллиота чрезвычайно волнуют, по крайней мере на словах, такие проблемы, как незаконные военные операции, глобальное изменение климата и спасение отеля «Челси»[27]. Банни и Альби себя к убежденным либеральным демократам не относят. Альби — демократ крайне левого толка. Банни называет себя правоцентристской марксисткой. Тем не менее оба пьют за Барака Обаму, потому что гордятся, что Америка выбрала, они выбрали чернокожего президентом. Они. Альби до сих пор не знает, что вместо того, чтобы пойти проголосовать, Банни сидела дома и плакала.
Разговор за их столом крутится вокруг войны в Ираке (слава богу, что Обама собирается положить ей конец!) и торжественного обещания нового президента закрыть тюрьму в Гуантанамо. Альби вспоминает его же обещание заняться проблемами изменения климата, а Джулиан жестом просит помощника официанта убрать пустые бокалы. Труди в восторге от планов первой леди заняться детским ожирением.
Джулиан велит помощнику официанта доложить обслуживающему их стол официанту о том, что они готовы заказывать закуски.
— Я бы лично предпочла, чтобы она занялась проблемами искусства, — говорит Лидия, — но не поймите меня неправильно. Она восхитительна.
— Я не готов заказывать, — говорит Эллиот, — я даже еще не взглянул на меню.
— Доверься мне. — Джулиан заверяет Эллиота, что сделает хороший и мудрый выбор.
Труди и Эллиот обмениваются взглядами.
Когда возле их стола, ненавязчиво как привидение, появляется официант, Джулиан делает заказ: жареные баклажаны, крокеты с грибами шиитаке, креветки в чесночном соусе, завернутые в листья сахарного тростника, и конфи из жаренного на углях осьминога.
— А начнем мы с бутылки… сделайте-ка нам пару бутылок «Сансер Вашрон». Когда мы покончим с закусками, можете принести меню назад.
Официант забирает у них меню, и Альби, будучи приличным человеком, говорит ему «спасибо», а Банни спрашивает:
— Из осьминога?
Альби обхватывает рукой предплечье Банни, и это жест нежности, но одновременно и сигнал для нее, чтобы она на этом остановилась и воздержалась от лекции о том, какие осьминоги умные и какие у них резко выраженные нервные окончания. Знание о том, что осьминоги испытывают невероятную боль, причиняет боль самой Банни. И еще она пользуется этим знанием как остроконечным оружием, когда хочет упрекнуть других в бесчувственности.
Официант держит бутылку вина перед Джулианом так, чтобы тот мог прочитать этикетку, затем мастерски откупоривает бутылку и деликатно, без брызг, наполняет вином бокал Джулиана, после чего замирает, словно мраморное изваяние; Джулиан берет бокал за ножку и поворачивает его медленно-медленно, ловя блики в нежный водоворот; втягивает носом аромат вина, словно собака, обнюхивающая некий лежащий на тротуаре и не поддающийся идентификации предмет, затем делает глоток и прополаскивает вином рот.
— Превосходное. Мягкое, пикантное, при этом с чистой структурой.
Несочетаемость этих слов — «мягкое, пикантное, при этом с чистой структурой» — ставит Альби в тупик:
— Как ты это определяешь: «мягкое, пикантное, при этом с чистой структурой»?
— Я это вижу, — отвечает за Джулиана Эллиот. — Мягкое, пикантное, с чистой структурой. Звучит как «Труди».
Труди благодарит супруга за комплимент, а Лидия вспоминает, что как раз недавно читала про бальзамический уксус, который подают в качестве послеобеденного напитка.
— Там было написано, что он невообразимо вкусный.
— Так и есть, — вступает в разговор Джулиан, — но это относится к самым лучшим сортам tradizionale, и продается эта штука по четыреста — пятьсот баксов за бутылочку.
27
Легендарный отель в Нью-Йорке (1884), где в разные времена проживало огромное количество знаменитостей.