и отбрасывали неровные оранжевые блики на его кожу, бинты и темную столешницу. Запястья неприятно ныли - боль была тянущей, но не слишком сильной. Сразу после того, как пришел в себя, Самуэль попытался молиться. До того, как Гарри рассказал ему, что случилось, священник вообще ничего не мог вспомнить. Пожалуй, разве что слова Мартина в то утро «Искал экзорциста?» Дьявол в сердцах людей. Судя по всему, его личный дьявол вырвался на свободу и решил сыграть с Самуэлем злую шутку. Он отчаянно старался припомнить слова молитвы, но ни одна не шла на ум. Даже самая простая - та, что всегда была с ним, даже в те дни, когда сам отец Самуэль звался еще Сэмми Перкинсом и больше всего на свете любил виски и засиживаться допоздна в кабаре. Теперь же он не мог выдавить из себя ни слова. Устно или в мыслях. Сейчас, разглядывая пятна крови из открывшихся снова ран, Самуэль снова попытался сосредоточиться. - Отче...- сложили его пересохшие губы,- наш... В горле першило, словно в нем засело какое-то назойливое насекомое, и теперь шевелило лапками, не давая произносить слова внятно. - Сущий...- Самуэль закашлялся. Утер губы тыльной стороной ладони, снова опустил руки на стол. Стигматы - участь истинно верующих, но кровоточащие раны у Христа были на ладонях, а не на запястьях. Раны же Самуэля - от дьявола. Теперь он был уверен в этом точно. - ...на небесах...- он запыхался, словно бежал несколько миль, не останавливаясь, но все равно набрал в грудь воздуха, готовый продолжать. Его прервал стук в дверь. На пороге появился Гарри. - Падре, к вам какой-то джентльмен,- объявил он. Немного смутился тем, в каком виде застал отца Самуэля.- говорит, хочет обсудить то, что с вами случилось,- Гарри помолчал мгновение, потом спросил решительно,- прогнать его? - Мы же христиане,- отозвался Самуэль. Он знал - или ему казалось, что знал - кто пришел к нему. Он даже почти слышал голос гостя - едва слышный шепот. «Святой отец, простите меня, ибо я грешен»,- бог простит,- проговорил он вслух,- пригласи его. Гарри, растерянно кивнув, скрылся за дверью. Самуэль оправил рукава, накрыв ими испачканные бинты. Встал из-за стола и подошел к узкому окну и слегка приоткрыл тяжелую штору. Кажется, на улице недавно прошел дождь - а он и не заметил этого. - Добрый день, святой отец,- голос был незнакомым и довольно громким. Самуэль обернулся, сложив руки перед собой. Внимательно посмотрел на гостя. Высокий, худощавый, даже какой-то болезненный. Бледный и промокший, но явно не демон и не сумасшедший. По крайней мере на первый взгляд. - простите, что отвлекаю вас. Отец Самуэль попытался улыбнуться. - Сложно отвлечь того, кто ничем не занят,- заметил он. Тут же подумал, что следовало бы сказать что-то более христианское. Но пришелец улыбнулся. От улыбки его лицо стало острее и более похожим на лицо демона. - если вы хотели исповедаться, то... - Боюсь, исповедоваться мне рановато,- отозвался гость,- мое имя Чарльз Фар. Я пришел поговорить о том, что произошло с вами. Самуэль невольно бросил взгляд на свои скрытые под рукавами запястья. Он всегда любил прямоту и честность, и то, как пришелец не стал увиливать, понравилось ему. Репортер местной газетенки - единственный, кого это дело заинтересовало - пытался сделать вид, что хочет поговорить о быте католической общины в англиканском районе. Ему пришлось довольствоваться разговором с Гарри, который ничего толком ему не смог сообщить. - Спрашивайте,- махнул рукой Самуэль. - Вы вскрыли себе вены на заднем дворе церкви? - это было скорее утверждение, чем вопрос. Умения осторожно наводить человека на нужный путь разговора явно не было преимуществом Чарльза Фара. - Нет,- честно ответил Самуэль. На лице Чарльза мелькнуло разочарование. Самуэль чуть поднял один из рукавов. - скорее мои вены сами начали кровоточить на заднем дворе церкви. Фар казался озадаченным. Разумеется, счел Самуэля сумасшедшим. Версию о собственном самоубийстве перед остальными Самуэль не отрицал. В конце-концов, едва ли его из-за этого отлучат от церкви. Но этому человеку он отчего-то решил сообщить чистую правду. - Сами? - с сомнением переспросил Чарльз. - Не волнуйтесь, я осознаю также хорошо, как вы, что это звучит очень странно,- кивнул Самуэль, демонстрируя пятно на белом бинте,- и раны выглядят так, словно я полоснул по запястью ножом. Но рядом со мной, когда я потерял сознание, не нашли даже ножа. - И как полиция объясняет этот факт? - поинтересовался Фар. Самуэль пожал плечами. - Тот единственный полицейский, который зашел к нам, решил, наверное, что Гарри или Мартин забрали нож. Или что я вскрыл вены в кухне, а вышел в сад уже после. - А это не так? - прищурился Чарльз. - Простите мне мое любопытство,- мягко улыбнулся Самуэль,- но отчего вас это так интересует. Вы журналист? Полицейский? Посланник Папы? Чарльз покачал головой и явно немного замялся. Похоже, он и сам не успел решить для себя, зачем добивался внимания священника. - Я детектив,- наконец выпалил он. - В моем случае не было никакого криминала,- пожал плечами Самуэль. Он и сам удивлялся, как легко давалось ему это спокойствие. Словно это не он пару минут назад не мог выдавить из себя слова «Отче наш»,- я никого не собираюсь обвинять. - Верно,- Чарльз Фар явно был разочарован и чувствовал себя полнейшим идиотом. Самуэль подумал, что весьма по-христиански было бы сейчас прийти ему на помощь и подсказать, что в таких случаях неплохо бы осмотреть место происшествия и опросить свидетелей - вот Мартин, к примеру, очень любит поболтать. Но отец Самуэль не стал этого делать. Решил посмотреть, как же гость собирался выкручиваться сам. - Верно,- проговорил он уже решительней,- но вы не единственный человек, решивший совершить самоубийство против собственной воли. Самуэля словно толкнули в спину. «Вы не понимаете, святой отец, мною словно кто-то верховодил, направлял...» - Не единственный,- тихо повторил он. Чарльз, явно приободрившись, продолжал. - Совершенно верно. Несколько дней назад совершил самоубийства некий Нельсон Шмитт. Также известный под кличкой Джонни Дымок. Вам известно это имя? Вот теперь Фар вел себя, пожалуй, как настоящий детектив. Самуэль нахмурился. Всяческих Джонни, Тони, Джимми и Хэнков в прошлом он знал предостаточно, но ни одного с прозвищем «дымок». Немецкое имя ему тоже было незнакомо. Он покачал головой. - Тоже вскрыл вены? - поинтересовался он негромко. Запястья снова начало тянуть - будто опять открылись раны. - Застрелился,- покачал головой Фар. Самуэль почувствовал разочарование. - Тогда с чего вы взяли, что мой случай и ваш как-то связаны? - спросил он,- вам ли не знать, детектив, сколько людей ежедневно кончают с собой. - Но ведь вы не собирались кончать с собой,- в глазах Чарльза на миг появилась усмешка. Тут же исчезла. Самуэлю крыть было нечем. - Ваш знакомый тоже не понял, как в его руках появился пистолет? - осведомился он наконец. - Он мне не сообщил,- ответил Чарльз,- и не сообщит. В отличие от вас, его попытка увенчалась успехом. - Тогда я все еще не понимаю... Чарльз нахмурился, и Самуэль наконец решился. - Был еще один,- проговорил он решительно,- это тайна исповеди, но я должен сказать. Утром того же дня ко мне пришел человек. Он говорил, что едва не застрелился - и словно кто-то руководил им против его воли. Чарльз молчал несколько мгновений. - Вы должны рассказать мне, что произошло,- сказал он,- все от начала и до конца. Самуэль усмехнулся про себя - от начала рассказ выйдет слишком уж долгим. Сейчас ему казалось, что началось все в миг, когда его пальцы вплели сиреневую хризантему в волосы - вспомнить бы еще в чьи... - В тот день хоронили самоубийцу,- выговорил он четко и тихо,- за оградой кладбища. Когда Мартин закончил, я пошел посмотреть на могилу. И потом - потерял сознание. Чарльз смотрел на него с недоверием. Самуэль и сам прекрасно понимал, что не рассказал и десятой доли того, что произошло. Он не сказал ни про купол тишины и хлопающую дверь. Ни про то, что всезнающий Гарри понятия не имел о предстоящих похоронах. Ни о мисс Черриш и ее заботливом взгляде. Но ему, однако, казалось, что Чарльз Фар поймет его и так. - Покажите мне, где эта могила,- не распорядился - попросил он. Сердце Самуэля пропустило удар. Он прикрыл веки, и вновь увидел этот холмик с одиноким цветком. Ему стало дурно. Но отец Самуэль коротко кивнул. Дьявол в сердцах людей. Раз разбудив его, остановиться сложно. Они шли по гулкому коридору церкви мимо открытых дверей в зал. Краем глаза отец Самуэль заметил, что мисс Черриш была там - сидела на скамье и читала, шевеля губами. Должно быть, молится. Не исключено, что за него. Эта мысль придала решимости. Самуэль не выходил из помещения с самого происшествия, и сейчас прохладный воздух показался ему пронзительным. Пахло влажными листьями и землей. Откуда-то издалека доносилось фальшивое пение. Мартин всегда пел, копая очередную могилу. Интересно, кто будет вести заупокойную службу, если Самуэль не сможет. Он отогнал эту мысль прочь. Шарлотта Черриш молится за него - а молитвы таких, как она, всегда самые искренние. - Сюда,- он указывал путь, и Чарльз не отставал от него. Самуэль вышел за низкую ограду и остановился. Должно быть, именно это он и ожидал увидеть, потому что не испытал даже удивления. Могильного холмика в положенном ему месте не оказалось.