это было, пожалуй, главное из ее достоинств. Сам лорд Престон, конечно, и думать не смел, чтобы на ней жениться или тем более показать ее в обществе, и в глазах мистера Джастина Престона младшего это делало молодую мисс совершенно неотразимой. Он выпутывал ее из платья, как кухарка чистит луковицу - слой за слоем, и над каждым - все больше слез. Джастин Престон младший был из той породы джентльменов, которые не прочь были пролить слезинку-другую, если это помогало создать нужный эффект. В мире, где он жил, совсем необязательно было являться умным, обаятельным или талантливым. А вот эффектным - совершенно необходимо. И Джастин прекрасно знал, какое впечатление производит, и умел этим пользоваться. Он не помнил, как на самом деле зовут содержанку отца, сам он называл ее Мэри - и она не возражала. Сейчас Мэри, не помогая ему справляться с ее корсетом и юбками, провела кончиками пальцев по его щекам, стерла с них слезы. - Вы такой чувствительный, Джастин,- прошептала она, и имя его в этих устах звучало музыкой,- отчего вы плачете? - Древние греки не могли сдержать слез, видя красоту в ее абсолютной форме,- отвечал Джастин, улыбаясь, - а я склонен думать, что умнее, чем они, цивилизации еще не бывало. - Ах, Джастин...- это было настолько невинное «ах», что почти звучало, как «нет». Настоящее «нет» эта особа говорить не умела. Он ласкал ее всегда, не снимая перчаток - она вовсе не считала это оскорблением или брезгливостью. Даже наоборот - говорила, что так его прикосновения становятся пикантней. Сам же Джастин не мог понять - боится ли он испачкаться, или считает, что не достоин касаться ее голыми руками. Под белоснежными перчатками ее кожа казалась смуглой. - Тебе нужно познакомиться с моим другом,- заметил Джастин,- он поэт. - поэт,- повторила она таким тоном, каким маленькие дети говорят «добрая фея»,- совсем, как вы, Джастин. - Не совсем. Он был уверен, что эта девушка была похожа на олицетворение поэзии, какой ее видел Жак. От одной мысли о нем и Мэри в его постели Джастину стало жарко. - О, Джастин,- ее «о» было куда менее невинно, чем «ах», но похоти в нем все еще не было. Это было удивление - такое приятное, что почти находилось на грани неприличного. - Хочешь с ним познакомиться? - Джастин запустил руку в ее волосы, приблизил ее лицо к своему так близко, что почувствовал тепло ее дыхания на своих губах. Хотя она почти не дышала сейчас,- его зовут Жак. - Джек,- он вдруг побледнела и отпрянула. Джастин на мгновение растерялся - он не понял, что сделал не так. Мэри глубоко вдохнула и выдохнула, явно стараясь взять себя в руки. - Простите,- прошептала она, и было видно, что ее губы стали непослушными и сухими,- все в порядке, просто... Джастин успокаивающе поднял руку. Он не показывал больше своего удивления. Этих женщин вообще не понять - а таких, как Мэри, и подавно. - Конечно, я буду рада познакомиться с вашим другом,- наконец проговорила она вполне внятно,- но что скажет на это ваш папенька? - Папенька не узнает,- ответил Джастин, улыбаясь. Он спрятал тревогу поглубже, но не смог избавиться от нее до конца,- если, конечно, ты сама ему этого не расскажешь. *** - Считай это моим подарком, Клементье,- Жак казался отстраненным и задумчивым. Он словно готов был в любой миг схватиться за перо и бумагу, и исторгнуть из себя очередное гениальное творение. - Я бы предпочел твои запонки,- отвели Жак лениво. Джастин не сдержал усмешки. - Как прозаично. - Я могу себе это позволить. Джастин знал, что в этом Жак прав. Он мог себе позволить говорить банальности или нести откровенную чушь. Джастин завидовал этому едва ли не больше, чем таланту. Сам он прятался за кружевами слов и жабо. - Тебе нужно было вдохновение,- Джастин постарался, чтобы голос его звучал нейтрально,- и я решил тебе помочь. - У нас с тобой разное представление о вдохновении. Обычно Джастин легко сносил меланхолию Жака. Они дополняли друг друга, давали друг другу то, чего им недоставало. Но сегодня он почувствовал, что почти готов ударить его. Джастин сдержался. Улыбнулся. - У меня его не бывает, ты же знаешь. - он с самого детства уяснил - если говорить о своих недостатках и пороках, у остальных пропадет к ним интерес. Но Жак к этим «остальным» не относился. Он одарил Джастина скучающим взглядом. Джастин подумал вдруг о том, как изменилось лицо Мэри, когда он назвал имя своего друга. Сейчас то же ощущение смутной тревоги вернулось к нему, и он также решительно запрятал его поглубже. Махнул рукой, подзывая экипаж. Жак едва стоял на ногах, хотя выпили они сегодня поровну. Ну по крайней мере сегодня этот поэтический гений не выкинул ничего сумасшедшего - не подходил к незнакомцем с просьбой убить его и даже не пел антиправительственных песен со стола. Это был верный признак того, что Жак находился в плену иных фей, вовсе не зеленых, как обычно. И из той страны Джастин был твердо намерен его вернуть. Ради мировой справедливости, разумеется. Экипаж остановился, подняв столп брызг. Жак не шелохнулся. Джастин сдержал ругательство. Дождавшись, пока спутник загрузится в кэб, Джастин назвал адрес. - Дороговато будет, сударь,- предупредил кучер. - Мой друг не боится трудностей,- засмеялся Жак, и смех его встревожил Джастина сильнее, чем дерзость и молчание. Они ехали молча - Жак смотрел в окно не так, как обычно смотрит скучающий человек. Он будто что-то высматривал там, боялся пропустить. Джастин же также внимательно наблюдал за ним. Руки Жака были чопорно сложены на коленях. Манжеты - чистые. Лицо - бледное, как обычно, осунувшееся и чужое. Джастину казалось, увидь он этого человека в толпе на улице, не узнал бы. Губы Жака иногда начинали шевелиться, и Джастин много бы отдал, чтобы уметь читать по губам. - Хорошая ночь,- наконец решился он нарушить молчание.- тепло, и дождя не ожидается. - Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы говорить о погоде,- отозвался Жак, не отрываясь от окна. Джастин помолчал. Вздохнул. - Жак, я давно хотел сказать тебе,- начал он, чувствуя, как внутри все сжалось. Да, это был тот самый момент. Нужно было довести ситуацию до абсурда, чтобы признаться и наконец заговорить. Жак поднял на него глаза. Пустые, почти бесцветные, и Джастина затошнило, как если бы он смотрел с узкого моста в бесконечную пропасть. - Ты должен знать,- продолжал он. Сглотнул. Жак моргнул - неожиданно, словно моргнула рыба на прилавке. Джастин стянул перчатку. Протянул руку. Коснуться лица Жака - тогда наваждение спадет. Тогда все встанет на свои места. Экипаж подскочил на камне - резко, болезненно. Джастина тряхнуло и едва не швырнуло на Жака. Тот, казалось, не пошевелился. - Ты должен знать, что все слова - обман, мои же - гнуснейшие из обманов...- проговорил Жак не своим голосом. Джастин вздохнул и убрал руку. - Да. Именно так. Когда экипаж остановился, Жак, кажется, наконец развеселился. Выходя, он повернулся к Джастину. - Прости, что не выслушал тебя,- сказал он,- просто в голове вертелась строчка, и мне никак не сочинить было рифму... - Значит, это была паршивая строчка,- отозвался Джастин с миролюбивой улыбкой. Он чувствовал, что совершает страшную ошибку, но пути назад уже не было. Он был Помпеем, узнавшим, что Цезарь перешел Рубикон. И от него уже ничего не зависело. От калитки вглубь сада, к входной двери, вела аккуратная тропинка. Здесь явно работал садовник - или очень щепетильная барышня. Джастин знал, что Мэри щепетильностью не отличалась. Он ступил на тропинку, как, наверно, Христос ступал на воду - уверенно, но понимая, что под ним не твердая почва, и держится он на одной силе своей божественности. Джастину божественность заменяло самолюбование. Он споткнулся и чуть не упал. Жак подхватил его под руку. - Таким пьяным в гости к даме - это моветон,- заметил он. Джастин вздохнул и рассмеялся. А что еще оставалось? Дверной молоток был в форме головы херувима, и Джастин с большим наслаждением приложил пухлого младенца к двери. Открыли почти мгновенно. Губы незнакомой девушки были твердо сжаты и превратились почти в прямую линию. В первый момент Джастин подумал, что ошибся адресом - эту особу он раньше не видел. Но через секунду за ее спиной появилась Мэри. - Джастин, это ты! - она сияла гостеприимством, и он немного успокоился - все в порядке. Было бы, если бы не пристальный холодный взгляд незнакомки. - Иди к себе, Маргарет,- мягко, но повелительно проговорила хозяйка. Маргарет, одарив их еще одним хмурым взглядом, скрылась. Глаза Мэри скользнули по Жаку, потом снова остановились на Джастине. - Это и есть, твой друг? - спросила она кокетливо. Джастин кивнул. - Жак Клементье,- он махнул рукой - так театрально, что невидимая толпа поклонников взорвалась аплодисментами,- это Мэри, Жак. Или лучше сказать - Мари? - Вообще-то меня зовут... - Мэри-Энн,- неожиданно глухим голосом проговорил Жак. Джастин бросил на него взгляд и ужаснулся. Спутник его был не похож на самого себя - щеки ввалились, лицо заострилось и вытянулось, словно из него за мгновение ушла вся жизнь,- Энни. Кэтрин. Мэри попятилась, закрыв рот руками. Джастин хотел спросить у нее, что происходит, но на лице ее застыл такой ужас, что он не решился. - Лизбет,- Жак сделал шаг вперед, переступил наконец порог. Зло не может войти в дом, пока не пригласишь его - отчего-то вспомнилось Джастину. - Дженнетт,- уже почти шепотом закончил Жак, и Мэри отчаянно завизжала.