Глава 10
Разумеется, священник был не в себе. Не совсем сумасшедший, но с головой у него были серьезные проблемы. Это было видно. Но кроме этого Чак чувствовал, что он не врет. Да, его вены вскрылись сами. Да, на пустом участке пожухлой травы всего пару дней назад был свежий могильный холм. Да, сейчас он исчез. По крайней мере Чак знал, что сам падре верит в это. А во что же еще верить простому смертному, как не в то, что рассказывает пастырь овец небесных? Матушка научила его уважению к священнослужителям, а работа детектива - уважению к версии потерпевшего, какой бы безумной она ни казалась. Они вернулись в церковь, и только здесь, в мягком тепле, Чак осознал, что замерз. Ботинки были все еще полны воды, брюки неприятно липли к ногам. Отец Самуэль окинул его взглядом, в котором христианского сострадания было на ломаный грош. - Коньяка? - проговорил он, и Чак почти увидел золотой нимб над его головой. - Душу бы продал за стаканчик,- в сердцах произнес он. - Нашлись бы покупатели,- ответил священник, и Чак едва остановил себя от того, чтобы не похлопать его по плечу. Этот парень был совершенно не похож на тех, у кого должны бы открываться стигматы. Отец Самуэль провел его по еще одному коридору - не в свою комнату, а за трапезную, в небольшой чулан. Здесь в запертом шкафу нашлась початая бутылка коньяка. - Храню на случай, если понадобится экстренное укрепление молитв,- пояснил священник, хотя Чак и не собирался ни о чем спрашивать. Самуэль отвинтил крышку и сделал глоток первым. Жадно, словно в бутылке была обычная вода. Протянул Чаку. - Что за женщина сидела там, в зале? - спросил Чак и сам себе удивился. Девицу он заметил сразу. Ее лицо показалось ему смутно знакомым - наверно, одна из прошлых клиенток. Хотя, такие приличные леди обычно не приходили к нему за помощью. Но спрашивать о ней сейчас, было не слишком уместно. Самуэль, однако, ничуть не смутился. - Это Шарлотта Черриш, прихожанка. Очень щедрая прихожанка, надо сказать. Имя было Чаку не знакомо, и он решил выбросить женщину из головы. В конце-концов, странных совпадений в последнее время было много, и это было еще не самым странным из всех. - Можно посмотреть ваши раны? - напрямик поинтересовался Чак. - Не верите, что они вскрылись сами? - отец Самуэль улыбнулся вдруг так открыто и светло, что Чаку стало стыдно за свое возможное недоверие. - Это моя работа,- угрюмо ответил он. - Понимаю. Моя работа - верить. А ваша - не верить,- Самуэль глотнул еще. Передал бутылку Чаку. Бинты он развязывал медленно. Чак следил за ним, не отрываясь. С каждым новым слоем багровое пятно становилось все больше. Чаку вспомнился Нил - в то утро на мостовой крови из его раны было совсем немного... Наконец последний слой был снят, и Самуэль продемонстрировал свое запястье - худое, желтоватое. От основания большого пальца наискосок по запястью шел глубокий порез. Чак рассмотрел его внимательно. - Кажется, нанесено острым лезвием - края ровные, но он кажется очень глубоким. Вы, похоже, знали, как это сделать правильно и максимально чисто,- заметил Чак. Он осторожно взял руку священника в свои, приблизил к глазам,- чтобы нанести такую рану, нужно не царапать, а полосовать. Чем нанесли порез? - Думаете поймать меня на лжи? - спокойно спросил в ответ Самуэль,- я уже сказал вам - лезвия рядом со мной не нашли. Откуда взялся этот ровный порез, я не имею понятия. - Вы куда нормальней, чем хотите казаться вашим прихожанам,- проговорил Чак. Самуэль вздохнул и спрятал рану под рукавом. - Скажите честно, детектив, зачем вы пришли? - напрямик спросил Самуэль. - вы уже выяснили, что никакой очевидной связи между моим случаем и тем, что приключилось с вашим знакомым, нет. Вы видели порез и не видели могилы. Любой другой на вашем месте уже решил бы, что я сумасшедший, со мной бесполезно разговаривать, и нужно уходить. Я уверен, вы не из моего прихода, да и на католика не похожи. - Вы тоже,- Чак взглядом указал на бутылку. Ему не хотелось признавать это, но священник был во всем прав. - Я видел сон,- наконец отважился он. - Сон? - переспросил Самуэль, явно очень удивленный таким поворотом беседы. - Не совсем,- поправился Чак,- это было скорее... наркотическое видение.- он осекся и замолчал. До сих пор Чак никогда не испытывал такого острого стыда за собственный образ жизни. Самуэль заметил его замешательство. - Вы не на исповеди. Продолжайте. - Прежде такого никогда не случалось,- продолжал Чак,- тот парень - Джонни Дымок - застрелился из моего пистолета. Прямо под моими окнами, и потом...- он замолчал, запыхавшись. Рассказ выходил путанным и глупым - Чак чувствовал это,- одним словом, творится какая-то дьявольщина. А ведь это по вашей части. Самуэль помолчал. - В то утро ко мне приходил человек. На исповедь,- заговорил он неторопливо и тихо,- и я нарушаю тайну,