орошем районе в начале первого - ради того, чтобы докопаться до истины, Джастин готов был приступить к делу даже в такую рань. Хрупкая старушка открыла ему дверь, поклонилась. Джастин даже испугался, что разогнуться обратно она не сможет. - Мистер Фар ждет вас,- объявила она. Джастин удивился - откуда мистеру Фару было знать, что он придет? Впрочем, на то он и сыщик, чтобы все знать. Джастин сбросил с плеч пальто, отдал старушке трость и цилиндр и быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Престон невольно поморщился, оглядываясь по сторонам. Старушка была явно подслеповата и страдала расстройством обоняния - дом находился в запущенном состоянии. Впрочем, все это не шло ни в какое сравнение с тем, что ждало Джастина за дверью в комнату детектива. От порога начинался странной расцветки потертый ковер. Кое-где он был прожжен насквозь. Когда-то, вероятно, ковер выглядел совсем неплохо - но времена эти давно миновали, и сейчас Джастин опасался ступить на него своими уличными ботинками. Мебели в комнате было совсем немного - стол, несколько стульев, книжный шкаф и ширма. Все видывало, вероятно, еще короля Вильгельма , но назвать эти вещи антиквариатом не поворачивался язык. Скорее уж старьем. Стол, стулья и пол были завалены вырезками из газет, бумагами, сломанными перьями и, кажется, какой-то едой. Джастин никогда не был щепетильным - в конце-концов, в мансарде Жака яблоку негде было упасть от бумажного сора. Но здесь даже при том, что хлама было не то чтобы очень много, создавалось полное впечатление, что здесь живет отчаявшийся человек. Самого отчаявшегося человека, однако, в комнате не было. Джастин хотел было возмутиться, но заметил, что за ширмой - тоже прожженной местами и тоже очень старой - стояла кровать. И хозяин, по всей видимости, спал в ней. - Ваша хозяйка сказала, что вы меня ждали,- проговорил Джастин громко,- жаль уличать такую милую леди во лжи. Фар буквально подскочил на кровати и уставился на Джастина совершенно безумными глазами. Джастин про себя застонал. Кажется, полицейский обманул его. Такой взгляд был ему очень хорошо знаком - он часто был на лицах несчастных из тех притонов, куда периодически заносило их с Жаком. Парень крепко сидел на опиуме - особой дедукции, чтобы это понять, не требовалось. Впрочем, возможно, это просто был его метод ведения дел, и не все еще потеряно. - Это вы тот истеричный лорденыш, которого скинул мне Томпсон? - выпалил вдруг Фар. Джастин в первый момент не нашелся, что ответить, но в этот миг, кажется, и сам детектив осознал, что сморозил. Он побледнел и поспешил пригладить растрепанные волосы и привести в порядок смятый жилет. - Прошу прощения, ваша светлость,- пробормотал он,- я задремал, и не думал... я не то хотел сказать. - Истеричный лорденыш значит, да? - мрачно переспросил Джастин,- это тот рыжий боров меня так назвал? Фар мгновение молчал, потом коротко рассмеялся. - Томпсон, да,- подтвердил он,- но лично я не из тех, кто составляет мнение о клиенте до личной встречи. Я правда вас ждал. Но заснул - понимаете... - Тяжелая ночь в Уайт-чеппеле,- вздохнул Джастин,- понимаю лучше, чем вы можете себе представить. Итак, Томпсон - или как его там - рассказал вам, зачем я приду? - Убийство,- охотно отозвался Фар с таким видом, словно говорил о любимой девушке,- убийство, которое полиция не хочет расследовать из страха провалиться. - Верно,- Джастин прошел по комнате, скинул с одного из стульев папку с вырезками, бутылку и какой-то шарф, сел, закинул ногу на ногу,- и у полиции есть все основания бояться провала. Дело в том, что я вовсе не так истеричен и совершенно не сумасшедший, как, вероятно, меня охарактеризовал этот ваш Томпсон. Я осознаю, что все улики говорят за самоубийство. Но я не верю в то, что он застрелился сам. Джастин ожидал, что на лице у Фара возникнет то же ехидное безразличие, что и у полицейского. Но сыщик неожиданно серьезно кивнул. - Я верю,- подтвердил он, и Джастин видел, что Фар не врет. Он верит. - расскажите мне, что случилось. - Жак Клементье,- выговорил Джастин, стараясь вложить в это имя все, что чувствовал сам, когда произносил его,- вы слышали о нем? - Нет,- честно ответил Фар. - Неудивительно,- усмехнулся Джастин,- он никогда не соглашался взять у меня деньги на издание сборника. И в свете думают, что большинство его стихов написал я. - Поэт, значит? - Фар многозначительно покивал, и Джастин подавил раздражение. Строит из себя умника. - Поэт,- подтвердил он, держа себя в руках,- и когда я сказал это в полиции, они восприняли это, как очередное подтверждение версии самоубийства. Жак был склонен к эпатажу - это точно. - Джастин отчетливо помнил тот пугающе странный вечер, когда незнакомец чуть не застрелил Жака. Конечно, пистолет был не заряжен, и Жак наверняка об этом знал, но на миг тогда Джастину показалось, что все кончено. - он часто говорил о красивой смерти для поэта. Даже иногда приставал к незнакомцам с просьбой прекратить его земные муки. Один раз некий психопат даже почти выстрелил в него. - Джастин внимательно посмотрел на Чака, ожидая увидеть на его лице иронию, но тот, кажется, не только верил Престону, но и понимал, о чем идет речь. - Продолжайте,- Фар смотрел на собеседника очень пристально. Буквально ловил каждое его слово. - Но при всем при том он любил жизнь,- продолжал Джастин,- вернее, не так - он мог говорить, что ненавидит ее. Но он любил поэзию. А поэзия и была его жизнью,- Джастин осекся. Им вдруг овладело чувство, что он только что сказал вслух то, чего до сих пор никогда не понимал до конца. И на этот раз был совершенно прав,- надеюсь, вы простите мне эту сентиментальность,- обратился он к Фару, но тот лишь быстро кивнул.- Жак говорил, что хочет славы, но это тоже было не так - он мог жить, только создавая поэзию - а этого у него никто отнять не мог. Даже я,- Джастин чувствовал себя как на исповеди. В последний раз он исповедовался по просьбе Мэри. Но даже тогда, когда в зарешетчатом окошечке появилось лицо священника, Джастин продолжал язвить и насмехаться. Сейчас же он был снова тем маленьким мальчиком, которого отец привел на причастие. Мальчиком, который искренне верил - если рассказать богу о том, что он мучил щенка сына конюха и наврал няне о том, как порвал рубашку, бог непременно его простит. Сыщик Фар, конечно, богом не был, но слушал он со смирением настоящего священника. Наверно, именно это и расслабило Джастина до такой степени. - Он стрелялся из моего пистолета,- продолжал он,- я всегда носил его с собой, но всегда держал незаряженным. В полиции говорят, что это Жак сам зарядил его. Но я прекрасно знаю, что он не умел с ним обращаться. Это была новая немецкая модель - я и сам-то точно не знаю, как ее заряжать. - Это весомый аргумент,- заметил Фар,- но не бесспорный. - К черту аргументы! - Джастин наконец вспылил. Он дернул ногой, и пустая бутылка с глухим стуком покатилась по ковру,- даже если он научился его заряжать, я не верю, что он это сделал сам. Его заставили. Загипнотизировали - не знаю. Выясните, кто виноват в этом, и я не останусь в долгу. Джастин и сам не понимал сейчас, почему это было для него так важно. Одна мысль, что Жак мог так просто сбежать от него, скрыться за границей смерти, выводила его из себя. Но его отец всегда говорил, что Джастин злится и эпатирует лишь для того, чтобы скрыть свои неуверенность и печаль. - Мне нужно задать еще несколько вопросов,- проговорил меж тем Фар,- во-первых, виделись ли вы с мистером Клементье в тот день? Джастин нахмурился, вспоминая. - Нет,- наконец ответил он,- я хотел зайти к нему вечером - мы должны были отправиться в клуб, но меня задержали срочные дела, которые не относятся к делу,- срочные дела звали Бьянка. Она была юной богатой итальянской наследницей, и Джастин поспорил с сэром Мелвилом Джоунзом, что лишит ее невинности до ее отъезда обратно в Неаполь. - Он не писал вам, не пытался связаться? - продолжал Фар,- чем он занимался в тот вечер - вы не знаете? Джастин пожал плечами. Оставаясь в одиночестве, Жак обычно был занят одним-единственным делом. - Думаю, он пил или писал стихи,- откровенно признался Престон,- Напивался он часто, и это не могло стать поводом для самоубийства. В его квартире нашли множество бумаг - почти все исписанные, и определить, что он писал именно в тот вечер, было невозможно. - Думаю, полиция позволит мне осмотреть место преступления,- кивнул Фар,- хотя едва ли они там что-то оставили. В последнее время вы не замечали в нем каких-нибудь изменений? Не познакомился ли он с кем-то новым? Не поменялась ли хоть как-то его жизнь. - В последнее время Жак все чаще говорил о бессмысленности своего бытия,- отпираться и лгать на эту тему было бесполезно, и Джастин снова ответил искренне,- но все эти разговоры прекращались, когда он ловил вдохновение. А вдохновляло его все, что угодно. Иногда даже я,- от этой мысли почему-то стало жарко. Джастин провел пальцем под воротничком сорочки. Вдохнул поглубже. - Вы видели его после происшествия? - спросил Фар. - Нет,- с сожалением покачал головой Джастин,- я только отправил к нему своего врача - если нужно, можете поговорить с ним. К Жаку никого не пускают. К тому же он, кажется, без сознания. В горле встал неприятный липкий ком. Джастин никогда не сдерживал фальшивых слез. Он считал это проявлением галантности и артистизма. Настоящие же слезы, как оказалось, были горьки и болезненны. Он сглотнул, отгоняя наваждение. - Все, чем я располагаю - деньги, люди, время,