но, пистолет был не заряжен, и Жак наверняка об этом знал, но на миг тогда Джастину показалось, что все кончено. - он часто говорил о красивой смерти для поэта. Даже иногда приставал к незнакомцам с просьбой прекратить его земные муки. Один раз некий психопат даже почти выстрелил в него. - Джастин внимательно посмотрел на Чака, ожидая увидеть на его лице иронию, но тот, кажется, не только верил Престону, но и понимал, о чем идет речь. - Продолжайте,- Фар смотрел на собеседника очень пристально. Буквально ловил каждое его слово. - Но при всем при том он любил жизнь,- продолжал Джастин,- вернее, не так - он мог говорить, что ненавидит ее. Но он любил поэзию. А поэзия и была его жизнью,- Джастин осекся. Им вдруг овладело чувство, что он только что сказал вслух то, чего до сих пор никогда не понимал до конца. И на этот раз был совершенно прав,- надеюсь, вы простите мне эту сентиментальность,- обратился он к Фару, но тот лишь быстро кивнул.- Жак говорил, что хочет славы, но это тоже было не так - он мог жить, только создавая поэзию - а этого у него никто отнять не мог. Даже я,- Джастин чувствовал себя как на исповеди. В последний раз он исповедовался по просьбе Мэри. Но даже тогда, когда в зарешетчатом окошечке появилось лицо священника, Джастин продолжал язвить и насмехаться. Сейчас же он был снова тем маленьким мальчиком, которого отец привел на причастие. Мальчиком, который искренне верил - если рассказать богу о том, что он мучил щенка сына конюха и наврал няне о том, как порвал рубашку, бог непременно его простит. Сыщик Фар, конечно, богом не был, но слушал он со смирением настоящего священника. Наверно, именно это и расслабило Джастина до такой степени. - Он стрелялся из моего пистолета,- продолжал он,- я всегда носил его с собой, но всегда держал незаряженным. В полиции говорят, что это Жак сам зарядил его. Но я прекрасно знаю, что он не умел с ним обращаться. Это была новая немецкая модель - я и сам-то точно не знаю, как ее заряжать. - Это весомый аргумент,- заметил Фар,- но не бесспорный. - К черту аргументы! - Джастин наконец вспылил. Он дернул ногой, и пустая бутылка с глухим стуком покатилась по ковру,- даже если он научился его заряжать, я не верю, что он это сделал сам. Его заставили. Загипнотизировали - не знаю. Выясните, кто виноват в этом, и я не останусь в долгу. Джастин и сам не понимал сейчас, почему это было для него так важно. Одна мысль, что Жак мог так просто сбежать от него, скрыться за границей смерти, выводила его из себя. Но его отец всегда говорил, что Джастин злится и эпатирует лишь для того, чтобы скрыть свои неуверенность и печаль. - Мне нужно задать еще несколько вопросов,- проговорил меж тем Фар,- во-первых, виделись ли вы с мистером Клементье в тот день? Джастин нахмурился, вспоминая. - Нет,- наконец ответил он,- я хотел зайти к нему вечером - мы должны были отправиться в клуб, но меня задержали срочные дела, которые не относятся к делу,- срочные дела звали Бьянка. Она была юной богатой итальянской наследницей, и Джастин поспорил с сэром Мелвилом Джоунзом, что лишит ее невинности до ее отъезда обратно в Неаполь. - Он не писал вам, не пытался связаться? - продолжал Фар,- чем он занимался в тот вечер - вы не знаете? Джастин пожал плечами. Оставаясь в одиночестве, Жак обычно был занят одним-единственным делом. - Думаю, он пил или писал стихи,- откровенно признался Престон,- Напивался он часто, и это не могло стать поводом для самоубийства. В его квартире нашли множество бумаг - почти все исписанные, и определить, что он писал именно в тот вечер, было невозможно. - Думаю, полиция позволит мне осмотреть место преступления,- кивнул Фар,- хотя едва ли они там что-то оставили. В последнее время вы не замечали в нем каких-нибудь изменений? Не познакомился ли он с кем-то новым? Не поменялась ли хоть как-то его жизнь. - В последнее время Жак все чаще говорил о бессмысленности своего бытия,- отпираться и лгать на эту тему было бесполезно, и Джастин снова ответил искренне,- но все эти разговоры прекращались, когда он ловил вдохновение. А вдохновляло его все, что угодно. Иногда даже я,- от этой мысли почему-то стало жарко. Джастин провел пальцем под воротничком сорочки. Вдохнул поглубже. - Вы видели его после происшествия? - спросил Фар. - Нет,- с сожалением покачал головой Джастин,- я только отправил к нему своего врача - если нужно, можете поговорить с ним. К Жаку никого не пускают. К тому же он, кажется, без сознания. В горле встал неприятный липкий ком. Джастин никогда не сдерживал фальшивых слез. Он считал это проявлением галантности и артистизма. Настоящие же слезы, как оказалось, были горьки и болезненны. Он сглотнул, отгоняя наваждение. - Все, чем я располагаю - деньги, люди, время, все теперь и в вашем распоряжении,- голос Джастина звучал ровно на удивление. Лишь немного хрипло,- я не постою за ценой - только узнайте, что там произошло. Фар серьезно кивнул, и Джастин сейчас отдал бы правую руку за то, чтобы узнать, о чем он думает. Лицо сыщика казалось взволнованным. - Я свяжусь с вами, когда что-то узнаю,- проговорил он,- оставьте контакты вашего врача и адрес вашего друга. Джастин уходил от Фара с удивительно легким сердцем - словно и в самом деле побывал на исповеди. Квартира больше не казалась такой уж грязной, а хозяйка, подавшая ему пальто и забывшая о трости и цилиндре, такой уж дряхлой. В экипаже он откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.