нение. - Мистер Смит звучит, как фальшивое имя,- проговорил Жак.- Вы видите вон то облако, почти что вроде верблюда? - Простите? - доктор Говард моргнул, и Жаку стало смешно. Он попытался рассмеяться, но повязка на голове сдавила виски сильнее, и смех отозвался тупой болью в висках. Жак поморщился. - Вы были без сознания,- похоже, эскулап наконец разозлился. Его тон стал ледяным - таким, каким позволено говорить только со здоровыми людьми,- после неудачной попытки самоубийства. Я извещу мистера Престона, что вы очнулись, мистер Смит. Говард ушел, оставив Жака в недоумении. Самоубийства? Он поднял руку и потрогал повязку. Бинты охватывали голову, тупая боль распространялась от правого виска. Но Жак не помнил, откуда взялась эта рана. Выходит, он пытался застрелиться, и что же?... Промахнулся?.. На этот раз сдержать смех ему не удалось. От боли из глаз брызнули слезы, но Жака это не остановило. Это же надо! Даже такое простое дело, как самоубийство, превратить в фарс! Судя по всему, отец был прав - его судьбой были вечные провалы. Сиделка поспешила к нему, испуганная внезапным смехом, но Жак рассеянно махнул ей рукой и закрыл глаза. Джастин хотел помешать ему покончить с собой тогда, в кабаке. И теперь с этой же целью прислал своего врача. Сложно было представить, к чему все эти ухищрения и тревоги. В Лондоне полно было людей, согласившихся писать за него оды и эпиграммы за деньги и без лишних истерик. Жак открыл глаза. Это было странно - он произнес про себя такое громкое слово, а сознание не подобрало для него еще ни одной рифмы. Неужели Жак отстрелил себе что-то важное в голове? Джастин явился через час. Все это время Жак лежал с закрытыми глазами и почти не двигаясь, пытаясь придумать рифму к этому проклятому слову «истерик». Все было бесполезно. Джастин присел у его кровати - Жак услышал его шаги и почувствовал запах одеколона, но глаз не открыл. Джастин дышал тяжело, словно всю дорогу бежал. - Вы же вроде сказали, он очнулся,- голос Престона звучал раздраженно. - Он очнулся,- подтвердил голос доктора,- вероятно, просто заснул. Думаю, нам не стоит... - Я сам решу, что стоит делать, а что нет,- у Джастина был тон патриция, отчитывающего нерадивого раба,- идите, доктор, я позову вас. Послышались поспешные удаляющиеся шаги, и все смолкло. Жак лежал, не шевелясь, представляя, чем же сейчас занят Джастин - разглядывает его спящую физиономию, окаймленную бинтами? Тоже решил вздремнуть? Престон не издавал ни звука, и Жак наконец не выдержал - он сперва негромко фыркнул, потом рассмеялся в голос, и лишь после этого открыл глаза. Джастин смотрел на него, как на своего главного врага. - Как ты мог так поступить? - спросил он холодно и резко. - Ну конечно, так патетично! Я - мерзкий предатель, решил бросить тебя на произвол судьбы,- ответил Жак, не переставая смеяться. Действительно - как я осмелился? Джастин был бледен, и Жаку показалось, что он готов вот-вот ударить его. - Бесчувствен слух того, кто должен был услышать...- сквозь смех продекламировал Жак,- что приказ его исполнен! ... - О, Жак, прошу тебя, заткнись,- в сердцах прервал его Джастин, и его нижняя губа дрогнула и искривилась, как у капризного мальчишки. Жаку стало уже не смешно, а противно. И еще - невыносимо слышать собственное имя. - Не называй меня так,- попросил он - на этот раз тихо и без насмешки. - А как же изволите вас называть? - язвительно откликнулся Джастин,- Гамлет, принц Датский? - У меня есть имя,- устало откликнулся Жак,- ты его знаешь. На мгновение Джастин задумался, потом взгляд его стал таким удивленным, словно Жак предложил ему называть себя господом богом. - Джек Смит,- безо всякого выражения выговорил он и отвернулся. Кажется, это имя ранило его глубже, чем весть о попытке самоубийства Жака. Жак ощутил злорадное удовлетворение. - Джек Смит,- повторил он,- человек, более проклятый, чем все парижские поэты вместе взятые. Джастин несколько мгновений помолчал, потом вздохнул. - Тебе нужно отдохнуть,- заметил он деловито,- я говорил с врачом. Он сказал, что теперь, когда ты очнулся, выздоровление пойдет быстро, и скоро ты сможешь вернуться домой. - Домой,- повторил Жак, чувствуя, что не может вспомнить, что обозначает это слово. - Я обратился к частному сыщику,- Джастин старался, чтобы его голос звучал беззаботно,- он обещал выяснить, кто сделал это с тобой. Жаку снова стало смешно, но проснувшаяся головная боль не дала ему рассмеяться в голос. - Ты знаешь, кто сделал это со мной,- проговорил он,- там пошел снег? - спросил он невпопад. - Еще ночью,- тихо отозвался Джастин,- я вернусь вечером, Жак. Он поднял на Престона пустой взгляд. - Джек,- поправился он и встал. Жак снова прикрыл глаза. «Истерик,- шептал он про себя,- истерик... истерик...»