Глава 21
Шарлотта дышала часто и неглубоко. Ее лицо раскраснелась, и она стала похожа на одну из тех гипсовых статуй Мадонн, что Самуэль видел в больших соборах. Черты мисс Черриш сейчас были такими же четкими и одухотворенными. И это было странно, учитывая, что руки священника в тот же момент расшнуровывали ее корсет. Самуэль едва ли мог отследить последовательность событий, приведших к этому результату. Мисс Черриш оказалась в исповедальне без сознания, пока священник беседовал с Чарльзом Фаром. Тот явно хотел донести до него что-то шокирующее, но Самуэль едва ли его понял. Затем, придя в себя, мисс Черриш принялась кричать на бедного детектива, называя его убийцей, и Фару пришлось ретироваться. А вот потом... Следующие несколько минут были подернуты в памяти Самуэля легкой дымкой. Кажется, он предложил мисс Черриш чашку чая, отвел ее в свой кабинет, прочь от любопытных взглядов мальчишек. И вот теперь он расшнуровывал ее проклятый корсет. - О, отец Самуэль,- прошептала Шарлотта, впиваясь пальцами в его плечи. Отец Самуэль распустил наконец шнуровку, освобождая ее небольшую нежную грудь. Он прислушался к себе и понял, что не испытывает ни малейших угрызений совести. Господь больше не слышал его - даже не давал возможности быть услышанным. Значит, и горячих вздохов Шарлотты он тоже не услышит. Она запрокинула голову, и Самуэль коснулся губами ее шеи. До того, как принести свои обеты, он знал многих женщин - но годы воздержания и молитв стерли из памяти все, за что можно было бы сгореть в аду. По крайней мере, раньше Самуэлю так казалось. Тело его было совершенно иного мнения. Сознание же молило только об одном - чтобы Шарлотта больше не называла его «отец». Он боялся, что поцелуи его будут неловкими, что Шарлотта вот-вот остановит его со смехом. Ведь если все слухи о ней были правдой... - Да,- прошептала она, зарываясь пальцами в волосы Самуэля, прижимая его к себе теснее. Его руки шарили по ее юбкам, ища, где же они заканчиваются. Самуэль чувствовал, что Шарлотта дрожит от нетерпения, и дрожь передавалась и ему тоже. Поцелуями он спустился вниз, к ее ключице. Шарлотта чуть ослабила хватку, и Самуэль смог слегка отстраниться, посмотреть ей в лицо. Глаза мисс Черриш были закрыты, губы разомкнуты. Самуэль увидел, как кончик ее языка прошелся по ним и тут же исчез. Он накрыл ее рот поцелуем. Вкус у губ Шарлотты был терпким и металлическим, похожим на привкус снега. Самуэль вздрогнул и снова отстранился. Шарлотта на мгновение замерла, а потом открыла глаза. Самуэль отшатнулся. Перед ним было лицо мертвой женщины из-за снежной завесы. Под веками мисс Черриш оказались темные провалы, из уголка рта появилась капелька крови. Вот сейчас она издаст тот ужасающий булькающий звук, а на шее ее проступит глубокая рана - прямо как на его запястьях. Наваждение длилось всего мгновение. Шарлотта моргнула, и глаза ее снова стали обычными. Серыми и очень удивленными, обиженными даже. - Самуэль? - пролепетала она. Было похоже, что она только что проснулась после долгого сна. Вздрогнув, Шарлотта прикрыла руками обнаженную грудь и отодвинулась. Самуэль с радостью осенил бы себя крестным знамением, если б знал, что сможешь это сделать. - Простите меня, святой отец,- прошептала она. - ...ибо я согрешила,- закончил за нее Самуэль с усмешкой. Усмешка эта стоила ему больших усилий. Ими обоими сейчас владел дьявол - это было очевидно. Кажется, что-то похожее было в бумажках, которые Самуэлю показывал Чак. «Я умер давно, и во мне не осталось ничего, кроме дьявола, жившего в душе» - надо было уделить его рассказу побольше внимания. - Это я должен просить прощения, мисс Черриш,- проговорил Самуэль наконец,- я не должен был этого допустить. Шарлотта поспешно набросила на плечи палантин, брошенный на стул. Она не поднимала глаз, и краска предвкушения сошла с ее щек. Теперь лицо Шарлотты было бледным и отстраненным. Самуэль поднялся и отошел от нее на несколько шагов. Остановился у окна. Сперва он разучился молиться, потом обратился ко греху. Или все произошло наоборот? Ведь самоубийство - грех куда более тяжкий, чем нарушение целибата. Самуэль опустил глаза на свои запястья - раны уже начали затягиваться, и больше не кровоточили, но никуда не исчезли. Стигматы на руках нечестивца. Шарлотта тоже встала, но не решалась подойти ближе. Она накрыла ладонью шею - краем глаза Самуэль заметил, что оставил на светлой коже алый след. У каждого свои стигматы. Проще всего, конечно, было присоединиться к мнению большинства и решить, что он сходит с ума. Возможно, клиника для душевнобольных вернет его самому себе. - Отец Самуэль,- Шарлотта все же приблизилась. Самуэлю хотелось отойти, но он не стал этого делать. Мисс Черриш помедлила мгновение. - Отец Самуэль,- повторила она,- если человек умирает, он ведь знает, что умер, правда? Он посмотрел на нее в растерянности. Самуэль ожидал всего - новых извинений или попыток продолжить - но не такого вопроса. Перед глазами снова мелькнул ужасный образ - мертвая женщина со вспоротым горлом. Кровавый след тянется за ней по снегу. Пустые глаза Шарлотты и пустота в собственном сердце. - Да, дочь моя,- ответил Самуэль,- думаю, догадывается. Она кивнула и снова потупила взор. - Мне кажется, я умерла,- произнесла Шарлотта, и сердце Самуэля на мгновение замерло. Он понимал, что сейчас должен бы начать ее разубеждать. Как это - умерла? Вы же здесь, стоите посреди кабинета, где только что чуть не соблазнили священника. Вы дышите, вы краснеете и от ваших волос так сладко пахнет снегом, а губы ваши... - Когда это произошло? - спросил отец Самуэль негромко. Шарлотта покачала головой. - Шел снег,- ответила она наконец,- И когда я бежала, воздух жег грудь. Самуэль заметил, как тяжелая багряная капля появилась между краями его раны. Вены снова начало тянуть. - Было так скользко - я упала, наверно, дюжину раз, и все колени были в синяках,- ее голос задрожал - лишь на секунду. Капля крови скатилась вниз, в ладонь, и за ней - еще одна. Самуэль чувствовал липкое тепло собственной крови между пальцев. Пусть все девяносто восемь ран на теле спасителя раскроются и кровоточат... - Вы назвали Чарльза Фара убийцей,- проговорил Самуэль, не двигаясь,- почему? Шарлотта улыбнулась - слишком печально для живой девушки. Так улыбаются лишь неупокоенные призраки в викторианских романах. - Я ошиблась,- ответила она,- это был не он. Я не видела его лица. Помню только запах... и песню. Самуэль почувствовал холодное прикосновение снега к своему лицу, но не двинулся с места. - Что теперь со мной будет? - спросила Шарлотта,- если я умерла, и я все еще здесь, значит, мое место в аду? - Это похоже на ад? - спросил Самуэль. Сам он не имел ни малейшего представления, как выглядит ад, и теперь не боялся, что Шарлотта поймет это. Мертвые не могут лгать, но и им солгать невозможно - они все знают наперед. - Нет,- покачала она головой,- но и раем это не назовешь. Ладонь Самуэля намокла от крови. Он чувствовал легкую тошноту. Голова кружилась так, словно он долгое время не спал. - Я не знаю,- честн