крыл ее рот поцелуем. Вкус у губ Шарлотты был терпким и металлическим, похожим на привкус снега. Самуэль вздрогнул и снова отстранился. Шарлотта на мгновение замерла, а потом открыла глаза. Самуэль отшатнулся. Перед ним было лицо мертвой женщины из-за снежной завесы. Под веками мисс Черриш оказались темные провалы, из уголка рта появилась капелька крови. Вот сейчас она издаст тот ужасающий булькающий звук, а на шее ее проступит глубокая рана - прямо как на его запястьях. Наваждение длилось всего мгновение. Шарлотта моргнула, и глаза ее снова стали обычными. Серыми и очень удивленными, обиженными даже. - Самуэль? - пролепетала она. Было похоже, что она только что проснулась после долгого сна. Вздрогнув, Шарлотта прикрыла руками обнаженную грудь и отодвинулась. Самуэль с радостью осенил бы себя крестным знамением, если б знал, что сможешь это сделать. - Простите меня, святой отец,- прошептала она. - ...ибо я согрешила,- закончил за нее Самуэль с усмешкой. Усмешка эта стоила ему больших усилий. Ими обоими сейчас владел дьявол - это было очевидно. Кажется, что-то похожее было в бумажках, которые Самуэлю показывал Чак. «Я умер давно, и во мне не осталось ничего, кроме дьявола, жившего в душе» - надо было уделить его рассказу побольше внимания. - Это я должен просить прощения, мисс Черриш,- проговорил Самуэль наконец,- я не должен был этого допустить. Шарлотта поспешно набросила на плечи палантин, брошенный на стул. Она не поднимала глаз, и краска предвкушения сошла с ее щек. Теперь лицо Шарлотты было бледным и отстраненным. Самуэль поднялся и отошел от нее на несколько шагов. Остановился у окна. Сперва он разучился молиться, потом обратился ко греху. Или все произошло наоборот? Ведь самоубийство - грех куда более тяжкий, чем нарушение целибата. Самуэль опустил глаза на свои запястья - раны уже начали затягиваться, и больше не кровоточили, но никуда не исчезли. Стигматы на руках нечестивца. Шарлотта тоже встала, но не решалась подойти ближе. Она накрыла ладонью шею - краем глаза Самуэль заметил, что оставил на светлой коже алый след. У каждого свои стигматы. Проще всего, конечно, было присоединиться к мнению большинства и решить, что он сходит с ума. Возможно, клиника для душевнобольных вернет его самому себе. - Отец Самуэль,- Шарлотта все же приблизилась. Самуэлю хотелось отойти, но он не стал этого делать. Мисс Черриш помедлила мгновение. - Отец Самуэль,- повторила она,- если человек умирает, он ведь знает, что умер, правда? Он посмотрел на нее в растерянности. Самуэль ожидал всего - новых извинений или попыток продолжить - но не такого вопроса. Перед глазами снова мелькнул ужасный образ - мертвая женщина со вспоротым горлом. Кровавый след тянется за ней по снегу. Пустые глаза Шарлотты и пустота в собственном сердце. - Да, дочь моя,- ответил Самуэль,- думаю, догадывается. Она кивнула и снова потупила взор. - Мне кажется, я умерла,- произнесла Шарлотта, и сердце Самуэля на мгновение замерло. Он понимал, что сейчас должен бы начать ее разубеждать. Как это - умерла? Вы же здесь, стоите посреди кабинета, где только что чуть не соблазнили священника. Вы дышите, вы краснеете и от ваших волос так сладко пахнет снегом, а губы ваши... - Когда это произошло? - спросил отец Самуэль негромко. Шарлотта покачала головой. - Шел снег,- ответила она наконец,- И когда я бежала, воздух жег грудь. Самуэль заметил, как тяжелая багряная капля появилась между краями его раны. Вены снова начало тянуть. - Было так скользко - я упала, наверно, дюжину раз, и все колени были в синяках,- ее голос задрожал - лишь на секунду. Капля крови скатилась вниз, в ладонь, и за ней - еще одна. Самуэль чувствовал липкое тепло собственной крови между пальцев. Пусть все девяносто восемь ран на теле спасителя раскроются и кровоточат... - Вы назвали Чарльза Фара убийцей,- проговорил Самуэль, не двигаясь,- почему? Шарлотта улыбнулась - слишком печально для живой девушки. Так улыбаются лишь неупокоенные призраки в викторианских романах. - Я ошиблась,- ответила она,- это был не он. Я не видела его лица. Помню только запах... и песню. Самуэль почувствовал холодное прикосновение снега к своему лицу, но не двинулся с места. - Что теперь со мной будет? - спросила Шарлотта,- если я умерла, и я все еще здесь, значит, мое место в аду? - Это похоже на ад? - спросил Самуэль. Сам он не имел ни малейшего представления, как выглядит ад, и теперь не боялся, что Шарлотта поймет это. Мертвые не могут лгать, но и им солгать невозможно - они все знают наперед. - Нет,- покачала она головой,- но и раем это не назовешь. Ладонь Самуэля намокла от крови. Он чувствовал легкую тошноту. Голова кружилась так, словно он долгое время не спал. - Я не знаю,- честно признался он,- Господь больше не желает разговаривать со мной, и я не могу ответить на ваш вопрос, Шарлотта. - Мне страшно,- проговорила она. - Мне тоже,- подтвердил Самуэль,- но и с этим мы ничего не можем поделать. Я не могу молиться, а вы... Шарлотта на мгновение умолкла. Она зябко куталась в палантин, и плечи ее покрылись гусиной кожей. След от губ отца Самуэля на шее налился багрянцем и потемнел. - Jesus loves me!... See His grace!...- тихо запела Шарлотта, и отец Самуэль ощутил, как ладони его немеют от холода. Ветер распахнул узкое окно, и в комнату ворвался снег. Шарлотта пела, едва шевеля губами и глядя куда-то в сторону,- On the cross He took my place.... Самуэль поднял свои руки и поглядел на них рассеянно и обреченно. Они были запятнаны кровью, но раны его оказались закрытыми - кровь была чужая. - There He suffered and He died...- Шарлотта медленно опустилась на пол на колени, и Самуэль опустился рядом с ней,- That I might be glorified... - ...that I might be glorified...- подхватил отец Самуэль,- Jesus loves me... Имя божье сорвалось с губ легко, словно не было всех этих ночей терзаний, страха и тишины в душе. Самуэль сжал руки Шарлотты, и она ему улыбнулась. - Я помогу тебе,- негромко проговорил он,- я закончу то, что начал.