В ступоре от осознания, что меня подвело изобретение, я пропустила момент, когда защитное кольцо заледенело, предупреждая о новой опасности.
Кто-то подло напал сзади.
Плечи больно сдавило, будто на меня набросили удушающую петлю. Дар мгновенно уснул, как через секунду и я сама…
Голова болела, в рот будто песка из кошачьего лотка насыпали, даже губы потрескались.
Интересно, это побочка от артефакта, которым связали мой дар и меня саму? Или же последствия падения на землю, то есть признаки сотрясения мозга?
Если первое, то плохо. Артефакт, который набросили на меня сзади, вышел из-под моей руки, мое детище. И как создательнице, неприятно осознать, что его применение доставляет настолько сильный дискомфорт. Предполагалось, что использовать «петлю покоя» полиция Квартена будет исключительно против преступников. Но все же я против лишних мучений.
Выберусь из передряги, обязательно доработаю артефакт.
— Почему она не просыпается? — скрипуче спросил старик.
Я лежала на ледяном каменном полу, сквозь ресницы видела только пару модных туфель и сбитые наемничьи сапоги, но судя по голосу, спросивший мужчина точно пожил немало.
— Так откуда нам знать? — сипло спросил хозяин сапог и нервно переступил с ноги на ногу. — Мы приказ выполнили: артефактора схватили, доставили к вам, дальше разбирайтесь сами.
— Девчонка ударялась головой? — Во вкрадчивом голосе старика послышались отзвуки гнева.
Это как гроза в городе: началась, еще далеко, но в любой миг может накрыть и твой район.
— Никак нет, не ударялась! Мы придержали, не позволили упасть, — поспешил оправдаться сиплый. — Готов поклясться, ваше величество.
Величество?.. Меня притащили на аудиенцию к королю Латории? Хотя... Нет, точно нет, у короля Эрика приятный голос.
Тогда у кого тут мания величия? Ох, шмырь... Логика подсказывала, что бандиты притащили меня к своему главарю — так называемому ночному королю. Знакомый законник заверял, что новый правитель преступного мира еще та заноза в теле столицы. Хитрый и беспощадный, он удерживал власть над отщепенцами и отребьям Квартена уже больше года. И за все это время полиции даже словесный портрет составить не удалось.
Неужели мне так не повезло, и я вскоре его увижу? Боги, только не это. Свидетели долго не живут…
— Если вы девчонку не роняли, почему она все еще не пришла в сознание? — Гнев старика нарастал.
— Может, вызвать целителя? — предложил с опаской сиплый.
— Не стоит, — произнес новый голос, и я стиснула зубы, чтобы не охнуть.
Как же так? Не могу поверить собственным ушам! Здесь Нириус?!
— Филиппа давно очнулась, просто она умеет контролировать свое тело, — Легко сдал меня тот, кому я доверяла много лет. — Я прав, милая? Если пожелаешь, ни один артефакт не почувствует, что ты проснулась и в полном порядке.
На мое плечо легла жесткая рука и резко встряхнула.
Я перестала притворяться, что в отключке, и спокойно взглянула в голубые глаза Нириуса Лейка, моего бывшего друга, бывшего напарника в экспериментах. Мужчины, который клялся в вечной любви. Подлого предателя.
Игнорируя полный превосходства вопрос, задала свой:
— По чем нынче друзья, Нир? Ты хоть не продешевил?
Лицо предателя дрогнуло, губы растянулись в злой усмешке.
— Я тебя не предавал, Фил, это ты без сожалений вышвырнула меня из своей жизни!
Поморщившись, я приподнялась на локте — серебристая лента артефакта слегка впилась в плечи, но позволила изменить положение тела.
— Уверен, что без сожалений вышвырнула? — спросила мягко, и на лице предателя расцвела растерянная надежда. — Я до сих пор жалею, Нир… Жалею, что не сделала этого раньше!
Запрещенный удар, знаю. Но и Нириус, ворующий мои изобретения, меня не щадил.
Это так странно, когда кто-то претендует на плоды твоего интеллектуального труда, пытается тобой управлять.
«Нет, Фил, не работай с полицией Квартена, они платят гроши. Говоришь, патриотка? Скорее, дура». «Не ходи туда, не делай то…» «Ты не умеешь правильно вести переговоры, я сам…» И так из года в год.
Я не замечала, что Нир меня подавлял, распоряжался моими изобретениями, забраковывал какие-то идеи, а затем они странным образом воплощались в жизнь другими артефакторами, именитыми и опытными.
Сколько бы продолжалась подобная слепота? Не знаю. Глаза открылись, когда Нириус заявил, что не только мозги, но и мое тело, мое сердце тоже принадлежат ему.