Но утолить эту свою жажду в этот раз он решил не в публичной библиотеке, а в местах не столь отдалённых – видимо, не умел иначе.
С утра Гек навестил старичка-адвоката Айгоду Каца, некогда обслуживавшего цвет уголовного мира. Старичок уже давно не практиковал, но пять тысяч принял легко и пообещал найти для Гека требуемое – молодого, борзого, умного и знающего меру адвоката. С перспективой на постоянное обслуживание, за хорошие деньги, само собой. Необходимые установочные данные он подготовил для Каца заранее, на листочке, добавил кое-что устно и после успешного визита направился в вокзальный ресторан. Повязали его сразу же после обеда, когда он выходил из зала. Полиция сработала оперативно: был составлен добротный фоторобот, который раздали соответствующим работникам на всех «горячих» участках. А вокзальный ресторан безусловно к таковым относился. Гек подстраховался и перед вокзалом облачился в джимовский клифт, узнаваемый за километр из-за своего «зонного» покроя. Гек боялся только, что искать будут не его, а Джима, что сулило дополнительные хлопоты по попаданию в тюрьму.
Однако опасения его на сей счёт были совершенно напрасны, поскольку Джима завернули в «стойло» через сутки после побега: заложила бандерша одной из хат, где решил отлежаться Дельфинчик. Но Дельфинчик не очень-то и расстраивался: он успел связаться по межгороду с Картагеном, и ему уже готовили «дублёра» – того, кто живым или мёртвым возьмёт на себя подрасстрельный эпизод. Таким образом дело выскочит из рук бабилонской прокуратуры и уйдёт на доследование в Картаген. А значит, и сидеть получится не в Пентагонской конуре, а в нормальных условиях. Так что искали адресно Гека, но не знали – кто он такой.
Его крепко отметелили в привокзальном полицейском участке, пока ждали вызванную спецмашину. Но Гек знал порядки и только старался, чтобы ему не повредили важные участки родного организма – печень, зубы, глаза, ребра. Выждав удобный момент, он грянулся оземь от очередного удара, выгнулся дугой, закатил глаза, потом обмяк и захрипел, конвульсивно содрогаясь.
Оперативники вовсе не были садистами и мучителями. Толковые молодые парни нормально делали своё дело, стараясь придерживаться уголовного кодекса. Однако они придерживались и неписаных традиций, передаваемых в розыске из поколение в поколение. Сел – сиди, и вдругорядь не бегай! Деньги, у Гека изъятые, они записали и сдали до пенса. А вот если бы при нем случайно оказалась бы коньячина… ну, тогда она непременно бы «разбилась при задержании».
…Старший опер сразу же испугался – ему основной ответ держать, если этот припадочный галоши отбросит. Дежурный фельдшер пощупал сердце и пульс и сокрушённо кивнул старшему – все в натуре, не симулирует. Гек не пережимал, довольно быстро очнулся от нашатыря, стуча зубами о стакан напился и в изнеможении откинулся на лежак, куда его перенесли после начала «припадка». Тем временем подкатила машина. Гек самостоятельно поднялся, устало подмигнул фельдшеру, заложил руки за спину и пошёл к машине, слегка пошатываясь. Перед посадкой на него надели наручники, чтобы было к чему крепить цепь.
– Уж извини, папаша, не знали мы, что ты такой хлипкий, – старший лейтенант Борис Крогер собственноручно проверил наручники и цепь, располагаясь в кунге рядом с Геком. – По ориентировке-то мы подумали, что ты человек-гора, железо перекусываешь, как нитку, а ты вон как – чуть богу душу не отдал… – Потом окинул взглядом плечи и руки Гека и добавил: – Хотя, видать, в молодости ты был ничего, крепенький… Как же ты все-таки с цепи-то сорвался?
– Цепь? Да ты бы её видел, ту цепь… Дохлого кота на ней таскать – и то не выдержит…
– Бывает. И мы тоже так подумали. Ну а браслетики как снял?
– Молча. Мы пока живём в свободной стране – кругом напильники продают.
– Тоже верно. Куришь? И правильно. И я потерплю, пока в машине. Ну, пока едем, рассказывай, кто ты, что ты?
– Вот дела! – изумился Гек. – Что же ты – ловишь, а кого – не знаешь?
– Только мне и дел знать о вас, мазуриках! Вы все одинаковые, как дубовые чурки одна возле другой. Прихватывать таких – как два пальца… По стандарту действуете, по стандарту и ловитесь. Только не парь мне мозги, что ты Дельфинчик. Его поутру повязали, ещё раньше, чем тебя. Как тебя, запамятовал, Гуэрра?
– Гуэрру освободили, он небось сутки как дома, чай пьёт, детей по головкам гладит…
– Стоп. Это же ты Гуэрра, и тебя освоб… Тьфу, черт! Ты же сбежал из кунга. Стоп, что за бред. Ну-ка, напомни, как дело было, а то я, видать, не выспался.
– А я, думаешь, помню? Ты мне лучше сам объясни, за что ты меня подстерегал и избивал?