Сходил за мешком. Вот тут-то и выяснилось, что ключ от ящика надёжно посеян. Достань искал его с час, а потом плюнул – чудился ему рёв моторов, рассекающих по направлению к зоне. Пока не поздно – надо отсюда подрывать. Но о том, чтобы ящик не брать, – и мысли такой не было. Джез Достань был вдобавок необычайно упрям, иначе даже он, при своей богатырской силе, сто раз бы бросил по пути этот поганый ящик. До Бабилона была добрая тысяча с четвертью километров пути, половина по бездорожью, он преодолел тот путь за тридцать восемь дней. Тридцать восемь. И ещё месяц с днями жизни в Бабилоне…
Ядерный реактор, «потёкший» на секретном объекте № 2, выбросил в стороны такое количество тяжёлых изотопов, что в пяти километрах от эпицентра к лету сдохли даже муравьи. Пятый спецлаг лежал в двадцати трех километрах. В те годы, в эпоху своего расцвета, население лагеря, со всеми командировками и зонами, насчитывало более тридцати тысяч человек. И эти люди, сбитые в этапы, нескончаемыми потоками, по пятеро в ряд, брели прочь от страшной невидимой угрозы. Они шли, не зная, почему и от чего бегут, то веря, то не веря в самые невероятные и абсурдные объяснения. Через каждые пятьдесят километров их останавливали, раздевали, прогоняли через дезбараки и походные лаборатории, выдавали новую одежду. Старую сжигали, а новая становилась как бы старой через следующие пятьдесят километров. Многие умирали по пути, их тоже сжигали вместе с тряпками. Джез Достань пошёл напрямик, хорошо зацепив область эпицентра, и схватил такую дозу, что любого другого она убила бы в неделю, а он прожил почти одиннадцать таких недель, сумел найти в себе силы выполнить программу: попьянствовать и даже пару раз перепихнуться с какой-то бабилонской шлюхой, хотя получилось неважно и удовольствия уже не доставляло…
Гек с беспокойством поглядел на огарок, уже сгоревший на четверть, достал моток проволоки с узелками и принялся пилить дужку замка. Пальцам было больно даже в перчатках, но на дужке едва просматривалась в свете свечи полоска-царапина, – сталь замка была чересчур хороша. Гек вдруг замер, символически сплюнул в знак презрения к собственной глупости и взялся пилить «ушки» петель. Это было совсем другое дело: в считанные минуты ящик открылся. Гек знал из записки, что там бумаги, но все же был разочарован: он надеялся, что будет и что-нибудь такое, любопытное…
…Джезиро Тинер, он же Ралф Оуки, он же Гомес Вальдес, он же… 1912 года рождения… урождённый бабилот, уроженец Бабилона, восемь судимостей… неполное среднее… не был, предположительно состоит в уголовно-террористической организации, самоназвание «Большие Ваны», направленной на подрыв и ослабление существующего государственного строя республики Бабилон… кличка «Достань»… склонён к побегам… не злоупотребляет… старшая сестра, проживающая в Кельцекко… рост 182, вес… серые, основание носа прямое… плечом – медведь оскаленный… доедства во время побега в сорок шест… агрессивен… В случаях, предусмотренных секретным циркуляром 41/7 «Военное положение и ситуации к нему приравненные», подлежит гумосанации в первую очередь. (Гек догадался, что означает странное слово гумосанация, хотя от Варлака и Субботы слышал совсем другое название этому кардинальному воспитательному акту.) Отпечатки пальцев, фотография татуировок… (Точнее, одной татуировки, на левой верхней части спины, «медведь оскаленный», обычной среди Ванов, но крайне редкой среди других категорий сидельцев. Тигр, лев, волк, кабан – оскаленные – символы отрицал, впоследствии нетаков. Владельцы таких наколок сразу обращали на себя тяжёлое внимание зонной администрации, но медведь преследовался особо. Почему – один бог ведает…) Фотография анфас, в профиль…