Выбрать главу

Третья группа инфы тоже смотрелась весьма перспективно — личные записи экипажа, начиная от пространных заметок и дневников, завершая протокольными записями разыгравшейся в изолированном бункере драмы. Но непосредственно к делу все это относилось слабо. О "Проекте" между собой разговаривали крайне редко, в ключе свершившегося и успешного события, предпочитая интриговать, заниматься любовью и превозносить собственную личность. Несомненно, со всего этого можно будет получить прибыль — если найти человека, вхожего на этот уровень власти и способного с пользой для себя трактовать намеки, оставленные на носителях ныне мертвыми людьми. У Мечева на примете такой человек был.

Самая ценная информация — координаты заданной точки и маршрут движения нашлись там, где им и положено быть — в банках памяти навигационных приборов, трижды дублированными в различных цепях. Экипаж должен был знать, куда идти, и никакая секретность в данном вопросе неуместна. Разве что за приборы встанет сам секретоноситель — но на такие подвиги турецкая аристократия оказалась неспособна.

А еще у лейтенанта был ключ. Не байткод или сложная цепочка шифрованных вопросов-ответов, искать которые намеревались в имплантах руководства миссии или банках памяти ИскИна корабля, а вполне материальный, физический ключ — в виде серебристо-черного квадратного контейнера с гранью в двадцать сантиметров. На него случайно наткнулись в искореженном помещении радиорубки и чуть было не проигнорировали, если бы не цепкий глаз капитана Струева, усмотревшего "непорядок" в компоновке интерфейса вероятного противника.

Чем бы не был "Проект", и чем бы там не занимались, крошечный корабль сможет к нему пристыковаться.

* * *

В сегментированной решетке экранов, расположенных на уровне глаз, одновременно отражались шесть контрастных статичных изображений. Практически полностью черное с еле заметным рельефом темноты на самом краю. Окрашенное в зеленый, с видимыми силуэтами правильных многоугольников. Ярко-желтое, с переливами оранжевых вихрей, вздымающихся по краям. Красная карта радиоактивности… Тусклый окрас химической карты… Все они показывали одну и ту же точку в пустоте, сокрытую в теневой части массивного астероида, в различных спектрах — от видимого, до энергетического. Для человеческого глаза предназначался черно-белый прямоугольник реконструкции на самом краю.

Вход в нечто, выстроенное в монструозной каверне и дополнительно заглубленное в его породу, обрамлялся двумя высеченными в грунте колоннами высотой в три километра, и стилизацией купола восточного храма на вершине. При детальном рассмотрении возле колонн различались восточные письмена, набранные шрифтом десятиметровой высоты — цитаты, от религиозных до светских, древнейших времен и из уст живущего ныне ататюрка. Если вчитываться, вспомнить о масштабах и самом месте расположения — пробирало до легкого мандража. Во всяком случае, карты здоровья подчиненных, выведенные на второстепенный интерфейс доспеха, показывали существенный прирост пульса.

- "Многие говорят: — "Я хотел учиться, но здесь я нашел только безумие". Тем не менее, если они будут искать глубокую мудрость в другом месте, они, возможно, не найдут ее." — Зачитал в так-чате цитату неестественно глубокий бас полковника Арнольдса.

Фраза за авторством Насреддина обнаружилась у нижней грани левой колонны. Были надписи более пугающие или глубокомысленные, но полковник выбрал именно эту из пяти сотен. Черное ущелье входа между колоннами на каждого действовало по-своему. Видимую пустоту можно было просветить радиоизлучением, но Мечев остерегался прибегать к активному сканированию, не желая дразнить охранные системы Проекта. Не хватало, чтобы это приняли за атаку.

— Малый вперед, — неожиданно осипшим голосом приказал Мечев, и крошечный кораблик оттолкнулся от пустоты.

Здесь, в преддверии "Проекта", минный объем не высеивался, а экранирование нагроможденных вокруг каменных глыб вполне позволяло без опаски корректировать курс и ускоряться. Не было необходимости в построении сложных траекторий, учитывающих "полезные" столкновения. Не нужно было хитрить, укрывая кратковременные импульсы двигателей в опасных скоплениях космического мусора, мрачно прислушиваясь к скрежету каменных осколков по обшивке.

За месяц-в-пути постоянный стресс добавил Мечеву седины в волосах. Вряд ли лучше себя чувствовали остальные офицеры. Не пронимало только безбашенный сквад, знать ничего не знавший, кроме своих виртмодулей. Даже когда корабль проходил место посева "Сети Эрлика" и десяток раз на дню проходил в сотнях метров от крайне подозрительных и смертельно опасных мин противника, через прозрачные щитки регкапсул наблюдались блаженные улыбки на лицах с закрытыми глазами.