Выбрать главу

Проект "Азамат" в прошлом никто не секретил — тот участвовал в выставках, подвергался общественному обсуждению, фигурировал в пресс-релизах поставщиков комплектующих и остался в сотнях зеркал локальных интранетов вне юрисдикции турков. При этом, по аналогичным запросам в секторе Султаната прилетал мгновенный бан, стоило проявить настойчивость всего на шаг-два более, чем чтение общедоступной информации.

Разумеется, "Азамат" обязан был пройти серьезную модификацию, вдумчивую переработку и несколько итераций проектирования и комплектации. Это если верить уставу и регламенту. А если прислушаться к личному опыту, как Мечев и сделал, первую скрипку в таких делах играет "целесообразность". Попросту — жадность военного ведомства, готового удавиться за копеечный датчик. Особенно в контексте того, что менять "копеечное" изделие придется тысячами, да на половине миллиарда модулей. Что-то, разумеется, заменят — как без этого. Еще часть — продублируют новыми устройствами. Но часть "родных" систем обязана остаться, иначе вместо модернизации проще разработать изделие полностью с нуля.

По результатам изучения вводной, к захвату юнита удалось подойти с несколькими высоковероятными сценариями действий. Тем не менее, первые две попытки завершились тусклыми вспышками подрыва, еле заметными в необъятной пустоте. Жертва стоила того — безвозвратные потери двух "ульев" обеспечили недостающей информацией по спектру отслеживаемых параметров на обшивке. К третьему заходу отряд уже примерно представлял степень переработки старого гражданского проекта и процент переоснащения контрольно-измерительной аппаратуры. В шестой раз удалось пробраться внутрь юнита и собрать информацию по внутреннему устройству сегмента брони.

Через двенадцать попыток и массу угробленной высокотехнологичной аппаратуры, отряд смог подчинить себе юнит. Если считать в деньгах, то сумма, заплаченная за победу, вышла вровень стоимости среднего каботажника. В нервах — потери были вовсе неизмеримы.

Времени катастрофически не хватало, построенный некогда график действий изобиловал красными графами "дедлайнов". В реальности "красные участки" выглядели, как дико орущий с той стороны экрана турецкий чиновник, немедленно требующий полного подчинения и допуска на "Кракен" полномочной комиссии для расследования. Или как отрешенная лошадиная морда арийского чиновника в черном мундире, чеканящая ультиматум, неисполнение которого якобы приведет к глобальной войне САР и РИ.

На все вызовы приходилось отвечать Патрику ДеПри — тот, вроде как, уже стал догадываться о причинах затворничества хозяина отряда. И каким-то образом понял — без дополнительных консультаций и намеков от Авеля — что именно в этих переговорах от него требуется. Тянуть время.

Туркам он отвечал на немецком, немцам — на турецком, чем изрядно бесил обе стороны. Стоило кому-то сорваться — сеанс связи тут же переводился на следующий день. А завтра он либо спал, либо был занят, либо за него отвечал очень покладистый, со всем соглашающийся паренек, который, после четырех часов беседы, внезапно оказывался не уполномочен вести переговоры. То есть, все четыре часа сливались в утилизатор, и тут даже хладнокровные арийцы срывались на крик.

Когда все житейские хитрости подошли к той грани, за которой они стали бы прямым оскорблением, пришел черед декламации законов, регламентирующих ответ на запрос сорока восемью часами. Теперь переговоры происходили ровно один раз в двое суток, но разговаривать приходилось по существу.

Турки желали прояснить судьбу двух своих кораблей и активно навязывали вину за их уничтожение на отряд СН, одновременно намекая на полное прощение в том случае, если "Рожденные" займут протурецкую позицию в ситуации с независимостью планеты.

САР обвиняло отряд в организации беспорядков на поверхности, поддержке и материальном обеспечении повстанцев, но было готово закрыть на это глаза, если "Рожденные" расторгнут мнимый контракт с колонией и уберут от орбиты и с поверхности планеты комплексы ПКО.

Речь пока велась вокруг неожиданной независимости системы, прошедшей достаточно бескровно — планета действовала в едином порыве, что означало как полное единодушие в отношении коррумпированной и осточертевшей всем администрации САР, так и довольно грамотное планирование из единого координационного центра. Даже адмов не линчевали толпой, ограничившись легкой рихтовкой лица и комфортабельными апартаментами в городской тюрьме, с обещанием вернуть командованию — разумеется, если САР признает независимость системы.

САР такой исход событий категорически не устраивал.

Бестолковых офицеров, прозевавших бунт, на родине все равно ожидал трибунал и смертный приговор. Потому фрицам гораздо больше импонировала смерть адмов от рук революционеров, чтобы обосновать месть и орбитальные бомбардировоки. Но увы, такого шикарного повода им не дали (в свое время, это стоило ДеПри двадцати часов уговоров), а на глазах двух независимых свидетелей бомбить просто так было нельзя, хотя очень хотелось. Некоторое время представители САР даже отказывались верить в жизнь и здоровье сограждан, но потом со тщательно скрываемым сожалением были вынуждены признать подлинность видео и метрик из городской тюрьмы.

Ситуация, ввиду минирования системы, крайне медленного и ограниченного в ней перемещения и двух дивизионов ПКО на орбите непослушной колонии, перешла в разряд политических. То есть, заставить и принудить не получалось — пришлось разговаривать.

Турки, в общем то, не возражали ни против защиты планеты, ни против независимости системы. Все равно сектор не их. Но и воевать ради сомнительной независимости ненужного им народа тоже не сильно хотели. Вот если бы отряд СН РИ сцепился с САР, а турки выступили бы в роли миротворцев, оставшись с чистыми руками — это было бы истинной победой. Поэтому Султанат всеми силами давил на отряд, вынуждая его действовать агрессивней, обещая непременную помощь и стращая карами за два якобы уничтоженных корабля. Вплоть до того, что грозили объединиться с САР и уничтожить опасного наемника.

Одновременно стороны вели консультации с планетой и друг с другом, отчаянно врали, угрожали и сулили, призывали кары на голову и приглашали на ланч, гарантируя безопасность. И все это — ради никому толком не нужного куска пустоты, вся ценность которого была в национальной гордости страны, которая в итоге воткнет в планету свой флаг, посадит на территорию проштрафившихся неудачников и навеки о ней забудет. О деблокировании системы никто понятия не имел. О таинственном содержимом пояса астероидов — тем более.

Все это время Патрик ДеПри жонглировал законами свободного космоса и международными конвенциями РИ, выдергивал положения о службе найма и еще десятка сводов и кодексов, которые вряд ли могли его интересовать еще месяцем ранее, но каким-то образом были выучены и подчинялись его слову в беседе, изрядно озадачивая юристов по другую сторону. Через два месяца все свелось к тому, что отряду требовалась консультация с арбитражом СН РИ. Стороны тут же предложили свои гиперпередатчики — увиливать и уклоняться причин более не было. В это время "Драккар" проводил всего лишь девятую попытку захвата мины. Шах.

Пришлось сливать банки памяти турецких "пиратов".

Что тут началось — описать довольно сложно. Крики и вопли представителей великих держав подскочили на порядок. В масштабе новых обвинений, независимый камешек в пустоте вовсе потерялся.

Ведь дело было не только в самом факте "оборотней", который Султанат решительно отвергал, обвиняя "Рожденных" в подделке, потасовке и монтаже.

Дело в том, что весь этот сектор, со всеми планетами, большими и малыми, дикими и кое-как развитыми — официально находился под юрисдикцией САР. Даже если отсталые племена на безымянных планетах об этом не знали. То есть, продолжительное время Султанат в лице своих боевых кораблей фактически вел боевые действия против САР, грабил, убивал и угонял в рабство его население. И совершенно не важно, что САР не догадывалось о существовании угнетаемых подданных, а турки — о действии "пиратов". В правовом поле ситуация окрасилась в цвета глобальной войны.