Глава 23
— Тайный союз
Континент уйдёт под землю, если убить всех титанов?…
Тогда получается, что моя цель меня же и уничтожит? Это всё похоже на глупую шутку…
— Кажется, ты несколько удивлен моим словам, — Мавнер усмехнулся. Он не видел моего лица, но каким-то образом всё же понял мои эмоции. — Без чёткого плана действовать против титанов нельзя, но всё вполне решаемо. Гилберт был той ещё занозой в заднице. Будь он жив я бы не рискнул идти против титанов, но теперь открыты очень многие дороги.
— Один из потомков Алукара должен остаться в живых, — произнёс я задумчиво. Дорог может и много, но почти все они ведут к гибели Монолита. — Нам надо взять над ним контроль. Тогда континент не будет затоплен.
— Посадить титанического ублюдка эта мечта! — лидер птиц рассмеялся. — Я склонен считать, что захват власти должен быть тихим. Если делать всё шумно и кроваво Монолит развалится на части. Центральная армия представляет собой грозную силу, но удержать всех не получится. А если и получится, то цена слишком высока. Большая внутренняя война ослабит Монолит перед внешним врагом.
— Так значит у тебя с самого начала был определенный план.
— Всё верно. И для осуществления этого плана очень нужен человек с твоими способностями. Чтобы всё получилось, надо убить трех титанов, а одного оставить в живых. Затем мы крепко возьмём сенаторов за яйца. Ты напугаешь их своей силой, а за самыми непослушными в будущем будут следить мои люди. Внешне ничего толком не поменяется, но в действительности править Монолитом будет наш с тобой союз.
Мавнер ставит меня на ровне со собой, но разумеется он захочет от меня избавиться. Пойдёт ли против? Вряд ли. Он осторожен. И, кажется, птица сбежавшая от меня у стены напела многое Мавнеру.
Он воспринимает мои силы очень высоко. Я даже начинаю думать, что «быть на ровне со мной в тайной власти Монолита» это очень привлекательный вариант для Мавнера. Он понимает, что ему должно перепасть куда меньше, ведь я могу его убить своими «страшными силами».
Но в плане Мавнера была то, что мне не нравилось.
Я никак не смогу стать законной властью Монолита. Попытаюсь провернуть подобное, и Монолит развалится. Начнётся внутренняя война.
В то же время я не представляю как можно быть тайной властью Монолита… Это совершенно не укладывается у меня в голове.
— Алас, — произнес Демон-каратель откуда-то сзади. — Кажется, ты добрался до такого большого куска, что даже не понимаешь как его сожрать.
В точку. Но пока всё же не добрался. Пока ещё живы титаны Монолита.
— Куда мы идём? — Спросила Эльза. Лестница подошла к концу. Мы уткнулись в крепкую деревянную дверь.
— Это тайные тоннели, которыми пользуются птицы, — Мавнер загремел ключами и стал открывать замок двери. — Через эти же тоннели доставляют еду на съедение титанам.
В темном коридоре было также темно как на лестнице, но вдалеке горел свет. Кажется, там переход в более широкий тоннель.
Но мы туда не пошли. Мавнер свернул налево. Туда, где была только темнота.
— То что мы в тоннелях я вижу, — произнесла Эльза. — Но куда мы направляемся?
— В место где можно поговорить и обсудить планы. Я не пытаюсь устроить вам ловушку, но вашу осторожность вполне понимаю. В этих тоннелях действительно есть разные скрытые инструменты для устранения врагов. Мне это даже глупо отрицать. Однако я думаю главная гарантия моих намерений это то, что я нахожусь здесь. Если бы я хотел вас убить, то поступал бы совсем иначе.
Мавнер Эльзе не нравился. Я это чувствовал. Да и я сам не был в восторге от лидера птиц.
Но надо работать с тем, что есть. И оставаться бдительным каждую секунд. Мавнер может воткнуть мне нож в спину. Никаких иллюзий у меня не было.
— Расскажи о четырех титанах Монолита, — в требовательном тоне произнес я. — Где они? Какими силами владеют?
— Кейг, так значит ты согласен на союз? — Мавнер развернулся ко мне лицом.
— Да. Согласен.
— Тогда стоит дать по рукам. Наш союз будет править Монолитом из тени. Алукар давно помер. Для Великих Стен нет достойного правителя.
Мавнер протянул мне свою крепкую ладонь. Я не спешил пожимать его руку.
Эта сделка мне жутко не нравилась. В памяти всплыло неприятное воспоминание, которое я не помнил, но оно заставляло меня напрягаться. Это воспоминание Александра. Его предала Бишамон и потому сделка с хитрым Мавнером меня инстинктивно напрягала.