— Кэп, вы в порядке?
Она кивнула.
— Уотсон, ты видел эту… ну… эту?
— Угу, — ответил пилот. — Иду над ней.
Уотсон был первоклассным летчиком. Даже встреча с неведомым морским животным не могла лишить его самообладания. Вертолет заложил крутой вираж и понесся на юг.
— Мы почти над ней!
Натужно ревели двигатели.
«Делаем, должно быть, миль восемьдесят в час, — подумала Андреа, — итого семьдесят узлов».
Ни одно живое существо не способно плыть с такой скоростью! Через иллюминатор она видела, как у самой поверхности воды несется, подобно реактивному снаряду, загадочная тварь. Над ухом задышал Рейли:
— О боже… Спасибо, что вытащила нас оттуда.
Лицо его было белей мела.
«Похоже, у нас обоих знатный видочек», — решила Андреа.
Оба вдруг дружно подпрыгнули от неожиданности — к ним присоединился еще один наблюдатель.
Француженка (или кто она там), не мигая, уставилась в иллюминатор. Она еще не совсем пришла в себя, но явно понимала, что происходит.
— Mon Dieu! Qu'est-ce que c'est? A-t-il mange mon mari?[10]
Спасатели даже не заметили, что женщина освободилась от страховочного ремня, — оба, не отрываясь, смотрели вниз. Черная тень внезапно ушла на глубину, оставив за собой воронку диаметром сорок футов. Наконец Винсент перевела внимание на француженку:
— Я не пойму, о чем вы… Но вы пришли в себя.
Женщина держала в руках водонепроницаемую цифровую камеру. Снимала ли она — Андреа не заметила; впрочем, следить ей было некогда. Она кивнула на камеру:
— Можно?
Женщина поняла:
— Oui, oui, naturellement.[11]
Винсент включила камеру в режим просмотра и начала прокручивать снимки. Вот француженка с мужем, счастливые и довольные, плывут на катамаране. Что же с ними случилось? Она просматривала кадры и дошла наконец до размытого изображения океана. Следом еще три нечетких снимка. Черт! Кровь снова отлила от лица. Камера запечатлела ЭТО. Черная тень у самой поверхности, похожая на… Да ни на что не похожая! Ни на что из того, что Андреа видела прежде. Не будь этого снимка, она еще колебалась бы, сообщать ли о происшествии. Все это настолько невероятно… Еще одно фото — воронка гигантских, неимоверных размеров. Да, это бесспорное доказательство! Ей не могут не поверить.
6
Портсмут, штат Нью-Гэмпшир
Каждый взмах ножа сопровождался тоненьким подвыванием негодяя, осмелившегося напасть на его дочь. Закончив, Аттикус взглянул на дело своих рук — несостоявшийся насильник и его дружок валялись на лестнице, всхлипывая и причитая.
«Так-то», — с удовлетворением подумал он.
Если им даже повезет ускользнуть от правосудия, этот урок надолго останется в памяти. Не говоря уж об унижении, ожидающем их.
Вой сирен раздавался совсем близко. Аттикус сложил нож и вышел на улицу. К паркингу подходили четверо полицейских. Джиона застыла рядом с отцом. Трудно сказать, что произвело на нее большее впечатление — попытка изнасилования или последующая расправа над нападавшими. Аттикус подмигнул дочери, улыбнулся и подошел к копам, протягивая нож. Рассказ о произошедшем занял не много времени. Полицейские, мельком взглянув на Джиону, прошли внутрь. Через мгновение грянул их хохот.
— Твоя работа? — спросил один из копов.
Аттикус кивнул, записывая свои координаты на обратной стороне визитки. Полицейский еле сдержал улыбку.
— Знаешь, это была не лучшая идея.
В ответ Аттикус снова кивнул и протянул визитку.
— Просто воздал им должное.
Теперь уже кивнул коп.
— Придется их так растелешенными и вести до машины.
Он улыбнулся, затем добавил серьезно:
— Надо записать ваши показания. В участке.
— Без проблем, — сказал Аттикус, потом кивнул на Джиону. — Можно, я сначала позабочусь о ней?
— Как вам будет удобнее. Попозже заедете или завтра.
С лица дочери не сходило выражение ужаса.
— Что ты с ними сделал? — спросила она.
— Свершил акт возмездия. Смотри.
Из здания паркинга выходили копы, конвоируя арестованных со скованными наручниками руками. Но не это привлекло внимание местных зевак: вся одежда на парочке хулиганов была разрезана на узкие полоски. Заржала компания подростков. Некоторые защелкали кнопками фотокамер на мобильниках. Местные кумушки в сторонке стыдливо прикрывали руками рты и неодобрительно покачивали головами, не отрывая тем не менее глаз от действа. Спереди вид был еще более-менее благопристоен, но сзади взгляду любопытных открывалось все, что обычно находится под одеждой и не предназначено для всеобщего обозрения.