Хотя Аттикус пока не пришел к окончательному выводу, как относиться к переменам, произошедшим с Джионой — награда это или проклятие, — он знал, что даст своей единственной дочери все, чего она захочет… в разумных пределах, конечно. И если она хочет жить в этом доме — что ж, так тому и быть.
Когда они поднимались на крыльцо особняка, Аттикус заметил на двери металлическую табличку. Надпись на ней гласила, что фундамент дома заложен в 1641 году Джоном Уилрайтом, отцом-основателем города Эксетер. Аттикус похолодел. Уилрайт! Он моментально вспомнил лекцию, прочитанную О'Ши, касательно появлений Кроноса в прошедшие века. Уилрайт был одним из «гостей» Кроноса. Аттикус недоверчиво покачал головой и решил, что это просто невероятное совпадение. Возможно, имя Уилрайта красуется на всех домах в этом городке.
Он собирался постучать, как дверь внезапно отворилась и на крыльцо вышла агентша по недвижимости. Судя по раскрасневшемуся лицу и взъерошенным волосам, которые обычно были уложены при помощи геля в безупречную прическу, у нее только что состоялся серьезный разговор.
— Послушайте, — горячо сказала она, — хозяйка решила не продавать дом.
— Как? Почему?
— Какие-то глупые отговорки, якобы ей нужно здесь что-то закончить. В общем, напустила на себя таинственный и абсолютно дурацкий вид, — объяснила Синди, поправляя жилетку и пытаясь привести в порядок прическу. Прочистила горло и продолжила: — Мне очень жаль, мистер Янг. Хотите еще что-нибудь сегодня посмотреть?
Аттикус взглянул на дочь, которая от расстройства едва не плакала.
— Нет, — сказал он. — Я хочу увидеть этот дом.
— Но я же сказала…
— Я сделаю предложение, от которого она не сможет отказаться.
Синди знала, что у ее клиента достаточно денег, но это еще ничего не значило.
— Эта дама не собирается съезжать.
— Ради меня съедет, — произнес Аттикус с улыбкой. — Мы же знаменитости, не забыли?
На это Синди только криво улыбнулась и пожала плечами. Затем отошла в сторону и сказала:
— Ну что ж, попробуйте.
Аттикус позвонил. Никто не отозвался, и тогда он нажал кнопку звонка трижды подряд. На этот раз за дверью послышались громкие решительные шаги. Массивная деревянная дверь распахнулась.
— Послушайте, леди. Я ведь уже сказала вам, что я не… — она запнулась. — Атти…
Аттикус застыл, как громом пораженный. Сердце на миг замерло, а ноги приросли к полу, когда он услышал, как такой знакомый голос произносит его имя.
— Андреа…
Джиона прищурилась.
— Папа?
Через несколько секунд, показавшихся, должно быть, целой вечностью нервничающей Синди, та наконец прервала молчание:
— Мистер Янг?
И отпрянула в сторону, когда Аттикус распахнул наружную застекленную дверь и Андреа бросилась ему на грудь. Объятия их были яростными и страстными.
Почувствовав, как вторая пара рук обхватила их с Андреа, Аттикус ослабил объятия. Он открыл глаза и сквозь слезы увидел: Андреа целует Джиону в лоб. В этот самый миг они стали одним целым — семьей.
Андреа, в чьих глазах также стояли слезы, обратила наконец внимание на несчастную агентшу.
— Я по-прежнему отказываюсь продать дом, — сказала она и, повернувшись к Аттикусу, прибавила: — Но вы, конечно, можете перебраться в него хоть сейчас.
Аттикус перевел взгляд с Андреа на Джиону. Дочка плакала, но это были слезы счастья. Она кивнула. Аттикус содрогнулся при мысли о том, что во всем произошедшем чувствуется некий высший замысел, который то соединял, то разъединял судьбы их троих, и все, казалось, не имело никакого смысла до сегодняшнего дня, когда определилось наконец их предназначение. Независимо от того, во что он верил, нельзя было отрицать очевидный факт: события последних месяцев — а возможно, и лет — были направлены на то, чтобы свести их вместе на крыльце этого особняка. Он начал понимать смысл произошедших с Джионой перемен и в первый раз задался вопросом: «А что, если?..»
58
Где-то…
Белый песчаный пляж напоминал те, что любят показывать в голливудских фильмах. Изгибающиеся под ветром пальмы склоняются над лазурным океаном. Ветер, достаточно сильный, чтобы заставлять стонать стволы, несет с собой запахи морской соли и цветов. Но в отличие от пляжей из фильмов, на этом не увидишь потерпевших кораблекрушение красавиц в бикини; нет на нем и высоких красивых мужчин, решивших найти здесь прибежище от треволнений нашего суетного мира.