Минут через 20-30 к косе подходит катер. С катера осматривают берег, но метрах в 50 левее падения самолета, и ничего не находят. Кто подбил самолет: немцы или наши - неизвестно. Парашютами воспользоваться экипаж уже не мог и попытался посадить самолет на эту косу, но это было невозможно.
И такое у меня стало поганое настроение...
27 лет спустя, в сентябре 1968 г, я написал об этом случае в газету "Ленинградский комсомолец" в отряд "Поиск", нарисовал схему Ленинградского порта с указанием места стоянки нашего судна, маршрут самолета и место его гибели. Ведь, вероятнее всего, экипаж этого самолета числится пропавшим без вести. Редакция ответила, что письмо получено и передано по назначению, и обещали сообщить о результатах поиска. Но больше никаких известий не было.
Поднялся на мостик с биноклем. От завода на нас мчатся два "ястребка". Поймал в бинокль первого - наш. Поймал второго - черт возьми, кресты. Немец гонится за нашим!
Скатился вниз. Спрашиваю у вахтенного Ломко: "Видал?" "Видал".
Ну, черт с ними! Пускай летают. Пойду достирывать белье.
Кончил стирку, смотрю - время 15.50. Скоро кофе пить и на вахту, а то Афанков встанет, и придется мне стоять до 24-х. Успел. Ломко уже треплется с медсестрой. Таисией зовут.
Постоял я с полчаса, слышу свист - снаряд. Упал где-то за складом. Пожалуй, дюймов шесть. Минут через пять - второй. Этот ближе. По крыше склада забарабанили осколки. Встал за кран. Снова взрыв. От этого осколки летят и к нам. Свист, удары о палубу и отскакивают за борт. Некоторые остаются на палубе. Подобрал несколько штук, смотрю идет капитан-лейтенант. Отдал их ему.
Спустился вниз посмотреть, сколько времени, выхожу под спардек - свист, взрыв метрах в десяти от левого борта в воде. Заныли осколки, но они падали вдалеке. После этого снаряда у меня настроение почему-то улучшилось.
Сегодня все утро немцы били по "Петропавловску" и по "Максиму Горькому", который стоял в морском канале по другую сторону нашей стенки, рядом с местом Морского вокзала. Похоже, что били из трехдюймовых орудий. Много снарядов не рвалось и в воде, и на земле. "Максиму" один снаряд попал под мостик, а второй в первой трубе сделал "ворота". После этого он ушел по каналу к Неве.
"Петропавловску" сильно разворотили нос, в бинокль его совсем Не видно. Корма поднялась. Сильно повреждена рубка.
Эта проклятая "колбаса" все висит и висит. Ночью пошел дождь - хорошо!
19 сентября. Пятница.
Утром довольно плотная низкая облачность, и надеялись, что налетов не будет. Но вдруг в полукилометре от нас из этой облачности выскочили три "юнкерса". Сейчас же ударили по ним зенитчики с "Ленинграда", который стоял ближе к Кировскому заводу. "Юнкерсы" снова ушли в облака, но за ними бросились несколько наших "ястребков". Я стоял наготове у заряженного орудия. Минут через пять вижу: в километре от нас из облаков штопором вылетел "юнкерс" и не вышел из него до самой земли, точнее, воды, т.к. взрыва на месте его падения не было. Наверное, сбили наши "ястребки".
После обеда удалось часок поспать. Проснулся в 14.45. В кубрик зашел вахтенный Кошель. Покинул пост и пришел за папиросами. Мы его дружно отругали. Ломко очень строго и серьезно выговорил ему: "Вдруг сейчас налет, кто тревогу подаст? Ведь тебя на посту нет". Как в воду глядел Ломко. Только Кошель вышел из кубрика, слышим чьи-то орудийные выстрелы и вскоре частый стук прикладом по палубе над кубриком - сигнал тревоги, подаваемый Кошелем. Выскакиваем к орудию. "Юнкерсы" на большой высоте идут левее нас на город. Первую группу из 5-6 машин пропустил - из-за дыма из наших труб ничего в прицел не видно. За первой группой пошли следующие.
Все корабли, стоящие в порту, а это "Киров", "Максим Горький", "Ленинград", три эсминца, а также транспорты, на которых успели установить сорокопятки, "Ермак", - все ведут яростный огонь из всех зенитных орудий. На "Ермаке" с июля довольно солидное вооружение: 2 102 мм орудия, 4 76мм, 2 45 мм, пулеметы и дальномер. На нем вся команда военная: более 250 человек, что в два раза больше, чем у нас.
В нашу палубу врезаются, к большому огорчению боцмана, осколки зенитных снарядов. Слышу, как он, стоя под палубой спардека, часто повторяет знакомое слово "куррат" (черт). От этих осколков наши головы защищены касками, но, если попадет в плечо, ранение обеспечено. Сейчас мы работаем втроем: я у прицела - наводчик, Ломко, замковый, по моей команде "ноль!" дергает рукоять спуска ударника, Жентычко - заряжающий. Ящик со снарядами рядом. Маховички прицела и целика у нас на нуле, т.к. некому определять эти данные. Наводку осуществляю, конечно, очень приблизительно: ловлю в прицел цель, веду перекрестие в прицеле на этой цели и даю команду "ноль". Слежу по следу трассы за полетом нашего снаряда и засекаю, насколько делений прицела и целика ушел самолет от следа снаряда. Перевожу перекрестие прицела на соответствующее количество делений вперед по курсу самолета, даю второй выстрел и снова слежу за его полетом по трассирующему следу. И так далее. Поскольку к самолетам тянутся десятки трассирующих нитей, то для меня главное после выстрела - не потерять след своего снаряда.
Довольно быстро расстрелял два десятка снарядов, а самолеты все идут и идут, и на нас - ноль внимания. Их цель - город, но что конкретно - не знаем. Отбомбившись, идут обратно и прямо над нами. Ствол орудия максимально вертикально - под углом 95°. Штук 15 "юнкерсов" из-за недалекой тучи в пике ринулись на Кировский завод, но, похоже, оказались за заводом и бомбить не стали. Смотрю: остался последний снаряд, значит, расстрелял уже 34. Решил оставить его тому, кто вздумает пикировать на нас. Капитан-лейтенант кричит: "Над нами самолет! Слева самолет! Почему не стреляете?"
Отвечаю, что одним снарядом много не настреляешь. Послал Жентычко в трюм за снарядами. Смотрю: тащит ... два ящика с фугасными.
А, черт! Полез сам. В трюме перегорела лампочка, едва разобрался. Позвал Жентычко и Ломко, вытащили три ящика осколочно-трассирующих. Один открыли, и я пошел за головками - взрывателями. Смотрю, а их осталось только 8 штук. Знаю, что есть еще 40 штук, но они у старшины в каюте, а его на корабле сейчас нет. Ну, черт с ними. Выпустил еще один снаряд и стал готовиться чистить орудие. А время уже около 16-ти. Мне на вахту - менять Кошеля. Прошу Кошеля постоять, пока я приберусь. Он не хочет. "Тогда, говорю, вычистишь орудие". "Нет, лучше я постою", - отвечает. Ну, думаю, стой. Чистил орудие полтора часа...
В 16 часов подошел катер со старшим лейтенантом с "Ермака". Сказал, что по приказанию начальства нужно выделить четырех человек на полтора часа. Выделили из машинной команды, и катер с ними ушел неизвестно куда.
Сегодня, когда по тревоге Кошель и Ломко снимали с орудия чехол, они сорвали с окуляров прицела оба защитных резиновых кольца. Один я нашел, а второй укатился за борт. Стрелял без него, и во время отката ствола и отдачи несколько раз здорово стукнуло окуляром в глаз. Хорошо, что есть запасные, и я потом поставил новый. Вчера приходил старшина комендоров с "Ермака", и мы с ним исправили откат, разобрали всю полуавтоматику, отрегулировали шпенек. Сегодня он заел только один раз, но его все время сбивает, поэтому заказал механику выточить три запасных.
На вахту заступил в 17.30. Через полчаса рванул первый снаряд. На старом месте, где стоял "Ермак". Крикнул Кошелю, чтобы прятался за кран. "А зачем?" - отвечает. Рядом с ним здоровенная чурка как треснет по мостику, и он на карачках быстро полез под кран. Осколки пролетели, полезли с ним на мостик - лежит здоровый, еще довольно горячий чурак. Минуты через четыре еще разрыв примерно там же. Снова вой осколков. Потом снаряды стали рваться правее, за складом, у нас на траверзе правого борта. Я сначала прятался за трубу, потом перебрался на ют под спардек. В 20 часов стрельба прекратилась. Собрал на палубе десятка два осколков для демонстрации тем, кто был в это время в кубриках.
В 20.30 пришли наши ребята, которые уходили куда-то на ермаковском катере. Рассказали, что сначала пошли, как им сказали, за пироксилиновыми шашками. Это оказались большие глубинные бомбы по 145 кг каждая. Взяли их на катер 4 штуки и пошли в Угольную гавань мимо "Петропавловска", к какому-то недостроенному кораблю. Говорят, что это недостроенный ледокольный крейсер "Пурга". Фактически одна железная коробка с надстройками, недавно спущенная со стапеля. Подошли к нему благополучно. Немец бил по "Петропавловску", не обращая на "Пургу" внимание. "Петропавловск" весь искорежен. На нем теперь только охрана, которая прячется от снарядов за надстройками.