Минут через 15 мы поняли, что долго в воде нельзя находиться. Температуре её, наверное, градусов 10-12. Пришлось посылать Жентычко на корабль за нашими полотенцами и вторым ведром. В самом начале ловли Кошель, подходя с ведром, которое почти на четверть уже было с рыбешкой, к Манышину, поскользнулся и чуть не вывернул содержимое ведра. Мы, конечно, на него заорали и решили, что нужно второе ведро, в которое пересыпать собранную порцию рыбы. В дальнейшем вылезали каждые 15 минут, насухо вытирались, подогревались на солнышке и снова в воду.
Примерно через час нашей ловли противный вой снарядов и близкие разрывы в цехах завода за ковшом. Быстро выскочили из воды, т.к. близкий разрыв снаряда в воде больно бьёт по телу. Схватили свою одежду, ведро с уловом и бегом к ближайшему стапелю. Это сооружение довольно массивное, и от осколков-то укрыться можно. Залезли в какие-то проемы под килем, но не кучей, а поодиночке, на расстоянии метров 10-15 друг от друга. Мало ли, что может быть. Жентычко хотел лечь рядом с Кошелем, но мы с Манышиным на него заорали, и он отполз.
Налёт, как обычно, длился минут 20-30. Чувствуется, что снаряды рвались и в ковше, и на его стенках, и в цехах завода. Около нас только раза два рвануло, но не ближе метров пятидесяти, запутавшись в стапелях. Были ли попадания в корабли, стоявшие в ковше - не знаю. После налёта снова пошли рыбачить. По Неве и из ковша медленно течением выносит довольно крупную оглушенную рыбу, но нам её не достать. Плыть за ней что-то не хочется. Вот если бы какая-нибудь лодка была...
Ещё час ловли и, ведро почти полное. Из ведра обалденный запах свежих огурчиков. Первый раз ощущаю такой запах от рыбы. Пошли на корабль. На палубе встречные засыпают вопросами: "Где достали? Чем ловили? Долго ли ловили?" Гордые вниманием и успехом, прямым ходом на камбуз с просьбой сварить нам уху. И кок, и дежурный по камбузу не возражают, т.к. и сами не прочь отведать свежей ушицы. До ужина еще час, и мы, в ожидании ухи и глотая слюнку, рассказываем об успешной ловле.
Через полчаса нас позвали на камбуз забирать свою уху - два полных бачка густой ухи. Чувствуется, что кок готовил её, как для себя, и перчик чувствуется, и лавровый лист. По две полные миски всем шестерым досталось.
После сытного ужина надо было бы полчасика полежать, но наша очередь стирки в 19 часов, и пришлось заниматься и этим необходимым делом.
Около 20-ти часов, снова обстрел нашего района и устья Невы. Но нас никто не беспокоил.
Получил письмо от мамы от 10-го мая.
Слух - наш Отряд вооруженных ледоколов КБФ стал Группой вооруженных ледоколов Отряда вооруженных транспортов КБФ. Командир Группы - кап. 1 ранга Юрковский. А что мы с этого будем иметь? Так говорят, кажется, в Одессе.
25 мая. Понедельник.
В 10.00 8-е политзанятие. Тема: "Действительное лицо немецких фашистов и их армия".
1. Немецкие фашисты не националисты, а империалисты.
2. Немецкие фашисты не социалисты, а реакционеры-крепостники.
3. Фашисты - враги культуры, носители варварства и мракобесия.
4. Немецкая фашистская армия - орудие в руках немецкого империализма.
На этом политзанятии ничего не стал записывать, т.к. повторение предыдущего занятия, только вместо "немцы", называют "фашисты".
Во время политинформации налет на город. Бьют зенитки, но нас к орудиям не вызывают. На палубе все еще прохладно. Вечером одна из "щук" ушла из ковша.
27 мая. Среда.
Прошедшие два дня и сегодня работал в цехе. На улице можно ходить и без бушлатов, но в цехе только в бушлатах или даже в ватниках.
Холодно. Все рамы без стекол, в крыше и в стенах полно пробоин от снарядов, сквозняки гуляют вовсю. После арт. налетов нередко нет света где-то перебиты электрокабели или провода. Вынужденный простой. Конец мая, а мы еще не закончили ремонт. Вот тебе и выполнение приказа - закончить ремонт к концу декабря. Кто же знал, что будет такая блокадная зима?
Утром не обнаружили "Стойкий". Значит, ночью ушел своим ходом. А может, увели буксиры на новое место. 5 месяцев с ним "соседили".
Вчера вызывал старпом по поводу моего рапорта. Уточнял кое-что из моей довоенной биографии, а затем посоветовал переписать мой рапорт с учетом его поправок.
Кажется, заканчивается у нас горох. Целый месяц его хлебали и в обед и в ужин. А со вчерашнего дня только в ужин. Вчера в обед суп с макаронами, а сегодня рыбный с макаронами.
Вчера послал письмо Жене и домой. Женя где-то под Тулой в военном училище. Осенью должен его закончить.
28 мая. Четверг.
В час ночи воздушная тревога. Налет и бомбежка, с перерывами почти до 2-х ночи, в основном, района Кировского завода. Прожектора рыщут по небу, сплошной гул зенитных орудий. От завода до передовой несколько километров. Очевидно, заметили, что он оживает после зимней вынужденной спячки. Простояли всю тревогу около орудий в касках, т.к. осколки зенитных снарядов часто хлюпают в воду около бортов и врезаются в палубный настил.
Днем опять работа в цехе. А на улице тепло, солнечно, наверное, около 20 градусов.
В 20 часов опять налет - десятка два "юнкерсов" даже пикировали на район Кировского завода.
Вечером вызвал к себе Быков. Наверное, с подачи старпома стал внушать мне, что сейчас не время уходить со службы. Трудно со специалистами в стране и на корабле. Наводчиков на корабле только четверо, а должны поставить еще два орудия, и потребуется еще четыре наводчика, а откуда их взять. Я же имею военный опыт с начала войны, орудие знаю лучше всех, политически грамотен и т.д. В общем, сиди и не рыпайся. А рапорт надо было подавать сначала ему, как командиру батареи.
29 мая. Пятница.
Весь день работал на 139 шпангоуте. Он был деформирован взрывом, и долго решали, что с ним делать - то ли вырезать деформированный кусок, сделать и вставить новый, или попытаться выправить на месте. Вот по последнему варианту мы и работали с помощью кувалд. А на улице 30°.
В 15.30, когда я был на работе, командир делал обход помещений корабля и, говорят, дал разгон дежурному по кораблю мл. лейтенанту Дьякову, который так и осел на корабле. Вечером в городе воздушная тревога, но налета не было.
Сегодня списали в экипаж Фахрутдинова. С ноября был командиром арт. погреба и до конца марта старшиной несуществующей батареи. Почти полгода бездельничал и отъедал ряшку.
30 мая. Суббота.
Около часа ночи - воздушная тревога. Ночь ясная, небо чистое. Где-то в районе Новой деревни сильная пальба зениток. Многие орудия бьют трассирующими снарядами. Но по каким целям - не ясно.
Оказывается, во время вчерашнего обхода командир нашел спящими 7 человек, в том числе дежурного по низам старший 2 старший Шелепова. За это Дьякову строгий выговор, Шелепову - 10 суток строгого ареста с содержанием на гауптвахте, остальным - по 5 нарядов.
Написал снова рапорт и подал его Быкову с просьбой ходатайствовать перед командованием корабля и Отряда.
Сегодня Кожин, Емельянов и Антоненко ушли за чем-то в экипаж.
Получил от Андрея два письма - от 30 апреля и 12 мая.
31 мая. Воскресенье.
Оказывается, что Кожина, Емельянова и Антоненко списали с корабля куда-то по распоряжению нач. штаба нашего Отряда. Первые двое - радисты, последний - сигнальщик. Наверное, на корабли, которые уже плавают.
Сегодня боцманская команда укорачивала почти наполовину обе мачты. Какой-то кургузый стал вид. То ли это для уменьшения дальности нашей видимости, то ли для возможности прохода под Ленинградскими мостами без их разведения, хотя и в таком виде мы вряд ли под ними пролезем.
После обеда часик повалялся на спардеке, позагорал, но начался арт. обстрел. Снаряды воют над нами и рвутся в устье Невы и районе Балтийского завода, но все же пришлось спускаться в кубрик. Не дают даже в выходной позагорать, гады.