Дурное предчувствие медленно овладевало девушкой. Она надеялась на продуктивный разговор? Глупая.
— Лера, ты что-то путаешь, — просмеявшись, хлестко бросил он. Сейчас перед ней сидел новый Сардынов — мужчина, привыкший отдавать четкие приказы и не терпящий неповиновения. Если раньше она его видела уставшим, но, в большинстве случаев, тактичным с ней, то сегодня всё изменилось и не в лучшую сторону.
Перед Лерой появился делец. Хваткий и жестокий.
Чьи планы внезапно разрушились.
И что теперь? Он будет искать виновного?
Пусть ищет.
Лера понаблюдает за этим процессом.
— Если я позволила себе что-то лишнее, прошу меня извинить, — она постаралась максимально отзеркалить его тон.
Между ними по-прежнему стоял контракт, в котором четко было прописано — покорность.
Покорность, мать её ети!..
То есть ссориться с Тимуром нельзя. Ни под каким предлогом. Чтобы он ей ни говорил, и чтобы она ни думала по поводу его слов и действий.
От Сардынова едва ли не ощутимо исходил негатив. Им пропитался весь воздух кабинета. И он давил на хрупкие плечи Леры. И чем сильнее он давил, тем яростнее внутри девушки разгоралось желание выстоять. Смочь. Противостоять.
Не дать себя задавить его авторитетом и жизненным опытом. Даже не опытом. Скорее, возможностями, едва ли не безграничными. Богатый мужчина с очень хорошими связями. И она… Обычная студентка из обычной семьи.
Сардынов приглушенно выругался и с силой сжал губы, отчего желваки на его скулах нервно заходили.
— Ты понимаешь, что мы попали в очень дерьмовую ситуацию? — он не желал сбавлять оборотов.
Раз он её спрашивает, значит, она имеет право отвечать, не так ли?
— Ситуация с моей беременностью не может быть дерьмовой.
— Лера, не надо, — он сделал предупреждающую паузу, от которой Лере стало реально плохо. Даже тошнота подкатила к горлу. — Не надо со мной сейчас играть в непонимание. Ты и я, мы оба знаем, что в контракте прописан один ребенок. Один! Мои юристы лохонулись по полной, — от него жаргон звучал куда настораживающе, чем мат. — Они старались предусмотреть всё. И многоплодную беременность можно было ожидать в случае ЭКО. Но тут… Ты не должна была забеременеть двойней. Не должна… Но забеременела.
— Да. И мне думалось, у тебя будет другая реакция, — каждое его слово ударяло по и без того натянутым нервам.
— Она и была бы другой, не случись форс-мажора.
Лера, не в состоянии дальше вести разговор, кивком головы указала на кресло:
— Я пройду? Сяду?
— Давно пора. Не знаю, почему ты застыла посредине комнаты, — раздраженно бросил Тимур.
Леру так и подмывало сказать, что она не чувствует себя свободно, когда он кричит на неё и обвиняет, не пойми в чем не только в его кабинете. Она себя вообще не чувствует комфортно на его территории. Тут ничего нет её. И никогда не будет.
Она — гость.
Причем гость невольный.
Лишь когда Лера опустилась в холодное кожаное кресло, поняла, что совершила ошибку. Теперь её от Тимура отделяло расстояние чуть меньше метра. Пожелай, он спокойно сможет до неё дотянуться.
И его холодные глаза, смотрящие на неё едва ли не с ненавистью, тоже слишком близко.
Тимур молча наблюдал, как она усаживается. Сейчас его фигура напоминала коршуна, застывшего в воздухе и в любой момент готового наброситься на уже выбранную жертву. Он следил за каждым её движением. Отмечал любое изменение эмоций на лице. Но надо отдать должное девчонке — та хорошо держалась.
— Итак, Лера, я не буду ходить вокруг да около. Давай сразу переходить к делу. Что ты хочешь?
Хорошо, что теперь не было видно её рук. Лера сжала их в кулаки, отчего короткие ногти впились в мягкую ладонь. Боль иногда бывает полезной. Она отрезвляет, не дает впасть в некий ступор. Да, боль бывает полезной.
— Хочу спокойно выносить и родить здоровых детей.
Это была истинная правда.
Родные живы, пусть и не совсем здоровы, но за них душа более-менее спокойна. Наступил другой переломный момент в жизни Леры. Она будет мамой.
Лера, конечно, знала, что нередко бывает, когда девушки беременеют сразу. Она же надеялась, что у неё будет хотя бы немного времени. Месяц-два. А тут… Из огня да в полымя.
Кажется, ухмылка окончательно приклеилась к губам Тимура.
— Похвальное желание. И сказанное, главное, вовремя. Спокойно — камень в мой огород. Что ж… Мы сейчас, милая, с тобой поговорим, и будет у тебя спокойная жизнь. Любой каприз.
У Леры пересохло в горле, потому что его слова прозвучали, как угроза. Явственная.
— Спасибо, — она сделала над собой титаническое усилие, чтобы продолжить говорить. В горле образовался ком, который никак не хотел исчезать. Но Лера лучше сдохнет от жажды, чем обратится к Тимуру с просьбой налить воды. — На ранних сроках велик риск выкидыша…