И говорит этот цепной псих-то:
– Цацки сдай, девку оставь – и вали добром! А не то!..
И цепью гремит. Однозначно так. Фу-у!
А я глянула: принц мой кулаки сжал и зубы – тоже. Аж скрипнули. Не кулаки. Зубы.
И цедит принц эдак злодейски – даже мне страшно стало:
– А в рыло не надо, суч-чарик? Валите сами, пока киш-шки на месте!
А дальше еще слова такие, которые папка мой друзьям своим велит при девках – ну, при дочках, в смысле, – не повторять. И, што важно, те при мне, Моське, Тоське и Леське, правда – не повторяют уже. Плохие, значит, слова. Эт я давно в теме.
И те трое сперва тоже такие сказали. Ну, слова – как какашки типа.
А потом слева один шагнул. Без цепи он был, просто с ножичком, типа карандашик точить – ма-ахонький такой! И хотел принца этой точилкой ткнуть. А-а!
Как я окрысилась тут! Как зубами ему в руку впилася! Аж кровь стеганула мне в мордочку!
А он, дебил, как завизжал и рукой – трях-трях! Да фиг меня скинешь, коли ты моего принца пырнуть хотел! Я ж тебя, подлеца, живьем загрызу!..
А ножик у него вылетел, когда больно-то вдруг стало. У меня ж зубки, хоть и мелкие, а острючие! Зря, што ль, я их четыре раза на дню надраиваю! Да еще пастой какой – суперской! На ней так и написано: «Укрепит!» И еще как! А то! Аж вот укрепила зубасики – руку отгрызть могу!..
А тот, што с цепью – эт я краем глаза уловила! – на принца моего шагнул, да тот ждать не стал. Дурак, мой Владик, што ли?! Мы ж ситуацию уже усвоили. Живыми не дадимся! И ждать как бы не станем. Сами порвем! Всех! А то!..
И принц мой, значит, ка-ак врезал тому цепастому! Прямо в живот! И пониже еще...
Пум-пум!..
Ну, деталек я уж не видела. Потому как сама в азарт вошла и стала пинать и драть моего карандашника. Чё те, сука, мой принц – карандаш, што ль, штоб об него ножички точить?!
А третий бандюга – тот и вовсе псих уродился! Орать начал! Аж мне уши ором тем призажало!
И чё орет?!
– Спаси-и-ите! Уби-и-и!.. Убива-а-а!.. У-ууу!..
Вот, в себе пацан али как?
Эт кто кого тут убивает?!
И убёг совсем. Дружков бросивши. Предатель, значит. Во, стыдоба-то! А вид был – типа большой уже! Вот и не верь личности!..
Ну, тут тихо стало. Почти.
Тока один, тот, цепной, лежит в луже и стонет. И откель тут лужа? Эт, наверно, машину кто мыл. Еще цветная она – радужка от бензина. Ну, точно, машину мыли! И осталась.
И лежит, значит, тот в луже и воет тихонько. Я прислушалась, а он как бы:
– У, гадю-юша-а! Ты ж мне-е ру-уки слома-ал!..
Хм. Это он как бы принца стыдит? А кто первый начал?!
Принцы – они такие! Крутые типа. Нефиг к ним лезть! Кроме как – с поцелуями.
А второй, ну, мой, значит, жертвяк, тож разнылся:
– У-у, су-учка-а! В спецна-а-азе вас, сссто ль, понаде-е-елали?..
И опять – слова нехорошие шепелявит.
А сам, ну вторяк энтот, в пыли сидит, руку лижет.
А принц, забыла сказать, ему под конец еще и ногу свернул! Потому как – за меня: типа, чё, гад, мою царевну трудил! Делов ей, што ль, нету – только о тебя зубарики пачкать?!
А и верно! Ротик у меня – весь в крови! Типа я – вампиринка какая! Смешно даже!
Ну, какая вампиринка?! Я ж мирная! Людей не пью. Ты тока сам не лезь! Особо – к моему Владику! Я ж за него любого без кровушки оставлю! Ну, окромя папки, ясное дело.
Но папка мой и сам с Владиком не свяжется. Спелись они уже, даже выпили маленько на брудершафт! Люблю я это словечко: брудер-шафт! Оно и типа как братиков значит. И, кроме, еще – краси-и-ивенькое! Бутербродик и шарфик напоминает. А оно и хорошо: съешь колбаской вниз, как Матроскин из мультяшки, да и шарфик на шее – тепло-о! Это уют, значит. Доброе оно слово – брудершафт! Так што, Владик и папка – друзья с уютом, а остальным надо от меня беречься, ежели противу принца попрут!..
Владик мне и говорит после, ржа конягой:
– Ну, Оль, ты и гёрла! Хр-р! Я ж и не думал, что ты такая стерва! Хр-р! Прям облом! Да я их и сам бы урыл! Бежать тебе надо было!
А я говорю смело:
– Ты, Владь, хотя и принц, но скумекай: куда ж я тебя отброшу? Коль сгибнем – так оба пущай! Ты так и помни!
И поцеловались мы. Все – в крови, как герои на поле брани. Скандала, то есть.
А те двое – ну, которые в луже и в пыльке ждут, – опять чёт заскулили, недоброе.
А Владик им и сказал крепко:
– Я вам, суки, скорую помощь вызову! Но еще раз близко увижу – нафиг порву!
И ушли мы.
А «скорую» звать сами – не стали. Сказали бабульке одной, мол, за углом дурней поломанных видали – она и сама пошла звать. Машинка неподалеку была. Прям видно. Потому как тут рядом домик с врачишками оказался. Они повыскакивали, как зайки, – и за гаражи пешком – пок-пок! А машинка – за ними потихоньку, би-бик!..