– Да? – с вежливым безразличием уронил виконт. Мистер Крик переставил чернильницу, поправил листок бумаги и наконец произнес:
– Он… э… трудный человек, если позволите!..
– Я пока не знаком с его светлостью, но всегда считал его старым безумцем, – сказал виконт.
Мистер Крик сдавленно хихикнул, но сразу же прибавил, что не может с этим согласиться, хотя и признает, что у лорда Неттлкумба имеются странные причуды.
– Он стал настоящим отшельником, знаете ли, и почти никого не принимает, кроме мистера Джонаса Стина – а в настоящее время и его тоже. – Он вздохнул и покачал головой. – Я должен с сожалением признаться, что милорд и мистер Стин несколько повздорили пару недель назад, в результате его светлость отбыл в Хэрроугейт, оставив мне указание улаживать любые вопросы, возникшие в его отсутствие, и заявил в… выражениях, которые я не рискну повторить, что не желает видеть ни мистера Стина, ни кого-либо другого, включая меня!
– Господи, да он спятил! – воскликнул виконт.
– Нет, нет, милорд! – возразил мистер Крик. – Я бы сказал, он несколько возбужден – думаю, именно это вы имели в виду. Ему свойственно довольно мрачное расположение духа и довольно необычное чувство юмора, но он чрезвычайно проницателен – о, весьма проницателен! – во всех вопросах и, как он сам говорит, смотрит прямо в корень! – Он снова хихикнул, но так как виконт остался равнодушен к этому свидетельству остроумия лорда Неттлкумба, адвокат деликатно кашлянул и доверительно продолжил: – Его… его эксцентричность происходит, мне кажется, от несчастливых обстоятельств личной жизни, которая, как мне известно, не удалась! С моей стороны было бы непорядочно развивать эту тему, но ваша светлость наверняка слышали, что его брак был начисто лишен супружеского блаженства, которое часто смягчает самый суровый нрав. И дурные наклонности младшего сына стали причиной больших огорчений милорда – о, очень больших! Можно было бы надеяться, что он найдет утешение в мистере Джонасе Стине, но, к несчастью, ему не нравится жена мистера Джонаса, так что и отношения со старшим сыном зачастую становятся напряженными, хотя между ними никогда не было серьезных ссор до… Но больше я не имею права ничего говорить.
– Дорогой сэр, – перебил виконт, нетерпеливо ожидавший окончания этого монолога, – прошу вас, уясните себе, что меня не интересуют ни супружеские огорчения лорда Неттлкумба, ни его ссоры с сыном! Я хотел бы знать только, где именно в Хэрроугейте можно его найти!
– Ох, Господи, ох, Господи, неужели я сказал – Хэрроугейт? – огорченно спросил мистер Крик.
– Да, вы это уже сделали, так что теперь можете назвать мне точный адрес, – сказал виконт. – Это позволит мне избежать хлопот и расспросов в каждой гостинице, которые предстоят, если вы по-прежнему будете скрывать от меня его адрес!
– Милорд, я его не знаю!
Виконт сдвинул брови и недоверчиво произнес:
– Вы не знаете?.. Как такое возможно? Вы сказали, что пользуетесь его полным доверием!
– Да, да, так оно и есть! – воззвал мистер Крик, готовый удариться в слезы. – Я знаю, почему он решил уехать, но не знаю, где он намерен остановиться. Он не сказал мне этого, потому что не желал, чтобы его беспокоили! Он оказал мне честь, сказав, что я могу на свое усмотрение решать все вопросы, не обращаясь к нему. Могу я почтительно предложить вашей светлости подождать возвращения милорда в Лондон – согласно моим сведениям, в следующем месяце?..
– Отчего же, – любезно произнес виконт. Он встал и взял свои перчатки и шляпу. – Вы можете предложить все, что пожелаете, мистер Крик! Сожалею, что вы не можете указать мне, где остановился лорд Неттлкумб, и не вижу смысла отнимать у вас время. О нет! Умоляю, не трудитесь провожать меня! Я отлично найду дорогу сам!
Но мистер Крик не мог позволить себе такую неучтивость. Он пронесся стрелой через всю комнату, чтобы распахнуть перед виконтом дверь, кланяясь даже ниже, чем его помощник, и последовал за важным гостем по лестнице, умоляя простить его и понять деликатность его положения как доверенного лица важной особы. Виконт постарался успокоить его, но оставил еще более растерянным. Когда Десфорд уже взобрался в тильбюри, мистер Крик еще раз выразил надежду, что не произвел ложного впечатления на своего гостя.
– Не терзайте себя! – через плечо бросил Десфорд. – Я не скажу его светлости, кто помог мне найти его!
Он принял поводья у Стеббинса и поинтересовался:
– Скажи, мой отец не ездил в Хэрроугейт однажды – о, много лет назад, когда его первый раз прихватила подагра? Я, кажется, тогда еще был в Оксфорде.
Стеббинс нахмурился, напрягая память. Наконец он сказал:
– Да, милорд, ездил. Но насколько я помню, он вернулся через неделю, ему там не понравилось. Кажется, он был в Лимингтоне. – Грум нахмурился снова, но сразу же просиял. – Нет, не в Лимингтоне; кстати, воды никогда ему на пользу не шли. Совершенно точно, он ездил в Хэрроугейт. Но никакого толку от этого не было. Может, если б он выпивал больше одного стакана, ему бы и помогло, но его от этих вод тошнило.
Виконт понимающе ухмыльнулся:
– Бедный папа! Кто станет его винить? Он брал тебя с собой?
– Меня, милорд? – Стеббинс был потрясен. – Господи, нет! В то время я был младшим грумом!
– А я надеялся, что ты был с ним. Какая жалость! Ты бы знал эти места. Ох, ладно, нам лучше остановиться в Хатчарде, я поищу там путеводитель.
– Милорд, и вы готовы проделать такой путь, чтобы найти старика этой мисс? – воскликнул Стеббинс. – Если мне позволено будет сказать, не очень-то похоже, что кому-то может быть приятно иметь такого деда!
– Вполне возможно, даже, пожалуй, наверняка, но я уже обещал мисс Стин, что найду его, и будь я проклят, если не сдержу своего слова!
– Но, милорд, – возразил Стеббинс, – потребуется четыре-пять дней, чтобы добраться туда! Это почти двести миль пути – я знаю точно, потому что когда милорд и миледи отправились туда, они были в дороге пять дней, и мистер Радфорд, он тогда был лакеем его светлости, всегда твердил, что именно из-за этого его светлости там не понравилось!
– Господи, неужели ты вообразил, что я поеду туда в повозке, груженной семейным скарбом? Что я посажу четверых слуг в карету, за мной поскачут двое верховых, да еще вторая карета с багажом, не считая прочей свиты моего батюшки… Удивляюсь, что родители ехали меньше недели! Я возьму только Тэйна и один чемодан и буду менять лошадей, как только потребуется, так что обещаю тебе: дорога займет не больше трех дней! Ну вот, у тебя снова физиономия вытянулась! Если я могу домчаться до Донкастера за два дня – а это, как ты знаешь, я делаю довольно часто, – я наверняка доберусь в Хэрроугейт дня за три, а может, и меньше!
– Да, милорд, возможно, и больше, если что-нибудь поломается, – заметил Стеббинс, – или конь оступится и захромает!
– Или попаду в снежный буран, – добавил виконт.
– Этого я не говорил, – холодно заметил Стеббинс, – и не собирался говорить, потому что я не такой дурак, чтобы ждать снежного бурана в это время года. Но если поломается карета, кто скажет, что это не беда?
– Действительно, кто? Буду иметь это в виду и постараюсь держаться почтовых трактов, – пообещал виконт.
Стеббинс фыркнул, но не стал продолжать. Десфорд не нашел путеводителя по Хэрроугейту в лавке Хатчарда, но взамен ему предложили маленький толстый томик, гордо именовавшийся «Путеводителем по всем лечебным водам и ваннам» и содержавший исполненные с большим вкусом пейзажи, бесчисленные карты, городские планы и маршруты. Виконт надеялся скрасить вечер, листая главу, посвященную Хэрроугейту, и найти в ней список гостиниц, отелей и сдаваемых внаем апартаментов. Но ни Нижний, ни Верхний Хэрроугейт не удостоились такой чести. Оставалось предположить, что ничего похожего на приличную гостиницу в этих краях не найти; по мере того как виконт читал описание Хэрроугейта, дополняя его воспоминаниями своего отца, в нем крепло желание не иметь никакого дела с этим отдаленным уголком Англии. Угнетающе подействовал на него уже первый раздел, где говорилось, что Хэрроугейту принадлежит первое место – не по разнообразию развлечений и не по красоте природы, а по количеству посетивших его больных… Видимо, чувствуя, что слишком сурово обошелся с этим курортом, автор путеводителя описал Верхний Хэрроугейт как исключительно приятное и перспективное место для уединения. Но в следующем абзаце и Верхний, и Нижний Хэрроугейт были названы «меланхолическими краями», так что виконт заключил, что путешествие его мало развлечет. Пролистав страницы, описывающие исключительные свойства ключей, и бегло просмотрев разделы «Местные жители» и «Удобства», виконт не испытал ни малейшего интереса, но почувствовал, как у него волосы на голове становятся дыбом, когда прочитал, что одним из достоинств Хэрроугейта считается отсутствие развлечений, заставляющее отдыхающих устраивать «нечто вроде семейных вечеринок». Чуть позже он весело хмыкнул, читая, что соседство леди и джентльменов на скамейках исключает любые проявления грубости и неделикатности; а когда, на следующей странице, он прочитал, что одно из преимуществ свободного общения с дамами – достигаемая воздержанность, которую автор не без ехидства назвал «ни в малой степени» не связанной с водами, он так хохотал, что не сразу смог продолжить свое занятие. Виконт еще немного полистал путеводитель, так ничего и не выяснив о помещениях, сдающихся внаем, зато узнал, что в Хэрроугейте имеются местная Ассамблея Гостей и главный церемониймейстер, который распоряжается на местных балах, театр, две библиотеки, бильярдная и утренняя гостиная в одном из зданий под названием «Променад»; это позволяло надеяться, что он без особых трудностей установит, где устроился лорд Неттлкумб.